Лесные проекты, на которые Россия делает высокие ставки в качестве средства реализации своих климатических обязательств, могут стать как драйвером реформирования лесного хозяйства, так и инструментом софинансирования исчерпавшей себя модели управления лесами, констатируют в статье для “Ъ” руководитель Центра ответственного природопользования Института географии РАН Евгений Шварц и зампред Комитета природопользования и экологии ТПП РФ Олег Плужников.
Для работы российских экспортно ориентированных компаний на экспортных рынках и получения международного финансирования важно продемонстрировать официально принятые корпоративные стратегии низкоуглеродного развития. Они в абсолютном большинстве случаев не могут быть реализованы без так называемых offset projects — проектов, предполагающих увеличение абсорбции углерода естественными экосистемами.
Наиболее методически проработанными проектами такого рода являются проекты по увеличению поглощения лесами углекислого газа (лесоклиматические проекты — ЛКП) с использованием экосистемных услуг. Появление в лесном секторе партнеров из крупного бизнеса (в форме партнерств с лесопромышленными компаниями и в качестве самостоятельных игроков), желающих продемонстрировать углеродную нейтральность к 2050−2060 годам для получения ESG-финансирования, должно стать драйвером экологизации лесного хозяйства и привести, в частности, к снижению горимости лесов страны. Последнее, в том числе достигается переориентацией лесовосстановления на низкогоримые лиственные и смешанные породы и отказом от лесовосстановления хвойными монокультурами неарендованных лесных земель.
Несмотря на существенное увеличение финансирования борьбы с пожарами в последние годы, в том числе в рамках федерального проекта «Сохранение лесов», общая площадь лесных пожаров в стране в 2017−2021 годах росла. Это говорит о том, что проблема не столько в недостатке денег и малой эффективности авиалесоохраны. Рост общей площади лесных пожаров в России в условиях роста финансирования обусловлен отсутствием экономических стимулов для снижения пожаров и развития соответствующей инфраструктуры, в том числе дорожной, в арендованных промышленниками лесах, а отчасти и практикой тотального лесовосстановления с использованием хвойных монокультур вне территории лесопромышленной аренды.
Необходимо отметить, что скорость прироста и увеличения запаса у лиственных пород в 1,4–2,0 раза выше, чем у хвойных. Поглощение CO2 осинами составляет до 3,6 т СО2 в год/га; березами — до 3,3 т СО2 в год/га, дубами — до 3,2 т СО2 в год/га, а хвойными — до 2,4 т СО2 в год/га, елью и пихтой — до 2 т СО2 в год/га. Способность же поддерживать лесные пожары у лиственных пород существенно ниже, чем у хвойных монокультур. Поэтому существующая практика имеет близкий к нулевому или даже отрицательный баланс углерода по сравнению с так называемой базовой линией — самозарастанием — и, вероятно, будет требовать резервирования большей части углеродных единиц в качестве «страховки» на случай пожаров. Таким образом, доминирующая в России практика лесовосстановления хвойными монокультурами не должна рассматриваться как лесоклиматические проекты.
Интерес бизнеса и инвесторов в реализации ЛКП в том, чтобы обеспечить достоверное (проверяемое на соответствии международным практикам) и количественно определяемое увеличение поглощающей способности лесов, а также получить сертифицированные по международным стандартам углеродные единицы (УЕ) при минимизации репутационных рисков. Эффективного решения этих задач, на наш взгляд, до сих пор не предложено, а те проекты, которые корпорации реализуют и планируют, в лучшем случае представляют собой непродуктивную трату корпоративных средств для замещения бюджетного финансирования органов управления лесами и лесхозов без перспективы получения результатов — сертифицированных по международным стандартам УЕ (а то и вовсе бессмысленны и даже вредны, как аэросев семян хвойных в регионах, где не планируется их хозяйственное использование).
Приоритеты государства и заинтересованного бизнеса можно разделить на три группы. Первая — это решение нормативно-правовых проблем реализации ЛКП разных типов. Сюда входит возможность учета единиц выбросов, получаемых инвестором в результате реализации ЛКП, при расчете углеродного следа, а также введение в ст. 25 Лесного кодекса нового вида аренды в целях реализации лесоклиматических проектов и снятие противоречий с законодательством о землях сельскохозяйственного назначения (в том числе ст. 78 п. 4 Земельного кодекса) путем включения ЛКП в число разрешенных видов деятельности. Это позволит легализовать переход прав собственности на углеродные ЕСВ и реализацию ЛКП на землях сельскохозяйственного назначения. Вторая группа включает создание правовых механизмов и определение сроков получения прав собственности на сертифицированные лесные УЕ по результатам ЛКП. Третья группа — это разработка, апробация и утверждение методологий ЛКП, оценка сроков подготовки и запуска методологий и стандартов, соответствующих международным требованиям (в том числе учет наличия уже принятой методологии сертификации VERRA — VCS и CCB — такого типа проектов и/или сроков ее принятия в будущем). На четвертом этапе может начинаться работа по установлению цены на углерод и созданию внутреннего углеродного рынка в России, разработка рыночных инструментов и прогнозов «цены на углерод».
Отдельно отметим, что без правового обеспечения лесоклиматических проектов на землях сельскохозяйственного назначения такие проекты не могут быть эффективно реализованы. Если компании, расположенные в сибирской и дальневосточной частях страны, могут пытаться найти территории для реализации ЛКП на землях Гослесфонда, то компании, у которых основные производственные активы расположены на европейской территории («Металлоинвест», «Щекиноазот» и многие другие), должны иметь непротиворечивую нормативно-правовую базу реализации лесоклиматических проектов на землях сельхозназначения, созданием которой в настоящее время, судя по всему, всерьез никто не занимается. Хотя, по мнению Института глобального климата и экологии Росгидромета, такие проекты обладают более высоким потенциалом получения углеродных единиц сокращения выбросов.
Одновременно важно противодействовать попыткам фактически запретить и заблокировать реализацию постановления правительства №1509 от 21 сентября 2020 года «Об особенностях использования, охраны, защиты, воспроизводства лесов, расположенных на землях сельскохозяйственного назначения», которые предпринимались в течение 2021 года, и обеспечить его реализацию в полном объеме одновременно со снятием противоречий с законодательством о сельхозземлях, что предусмотрено поручением президента от 27 января 2022 года (Пр-189, п. 5.).
Проблемой является и отсутствие возможности законной аренды для ЛКП на землях Гослесфонда. Планируемые Минприроды формы реализации лесоклиматических проектов («Увеличена площадь лесовосстановления, повышено качество и эффективность работ по лесовосстановлению на лесных участках, не переданных в аренду») на практике по сути своей направлены на изъятие средств компаний под видом реализации лесоклиматических проектов. При этом можно предположить, что не планируется надежных правовых механизмов передачи компаниям-инвесторам прав собственности на УЕ и обеспечения возможности международной сертификации УЕ, полученных в ходе таких проектов. Чтобы снять эту проблему, необходимо включить в ст. 25 Лесного кодекса понятие аренды таких земель для реализации лесоклиматических проектов. Пока же ставка делается на фактическое навязывание компаниям бюджетозамещающих проектов, в которых трудно или невозможно определить «базовую линию» проекта.
Создается впечатление, что создаваемое в России нормативно-правовое регулирование по стимулированию проектной деятельности рассчитано на то, что регистрация сокращения эмиссии парниковых газов в Национальном кадастре парниковых газов является достаточным результатом для компаний и инвесторов. Но это абсолютно ошибочное заключение. Для фондируемых на мировых финансовых рынках и присутствующих на мировых фондовых биржах компаний результатом является получение права собственности на сертифицированные углеродные единицы сокращения выбросов. Результатом непонимания мировой рыночной экономики и попыток под видом «лесоклиматических проектов» финансировать business as usual, даже без оценок цены единицы сокращения выбросов, станут либо не котирующиеся на мировых углеродных рынках «внутренние» единицы выбросов (при отсутствии их верификации по международным стандартам), либо практически нулевые результаты проектной деятельности (в случае международной верификации результатов проектов). В любом случае итогом будут неконкурентоспособные цены на стоимость углеродных единиц. Так, оценка стоимости углерода в инициативном проекте в Иркутской области составляет примерно €39 за тонну, тогда как в реальности углеродные единицы сокращения выбросов российских ЛКП могут быть эффективно реализованы при цене менее €10 за тонну СО2-эквивалента (анализ КПМГ Project Development Documents проектов CDM, 2021). При таком подходе действующие в России экспортно ориентированные компании и международные инвесторы просто переориентируются на покупку единиц сокращения выбросов по рыночным ценам в других странах (например, в Юго-Восточной Азии), что уже подтверждено сделками по покупке лесных УЕ компаниями Sakhalin Energy, Shell, Gazprom MT.
Ключевая ошибка предпринимаемого российскими правительственными структурами подхода состоит в том, что вместо использования потенциального внебюджетного финансирования лесоклиматических проектов в качестве важного инструмента реформирования устаревшей экстенсивной унифицированной модели лесного хозяйства, в том числе в направлении снижения горимости неарендованных в лесопромышленных целях лесов, планируется за счет средств частного бизнеса и зарубежных инвесторов софинансировать неэффективно спланированные (в том числе без реального учета изменений климата) действующие госпрограммы и проекты. Практическим результатом данного подхода станет фактический запрет на реализацию инновационных проектов, которые могут существенно увеличить запасание углерода в лесах как на землях сельхозназначения, так и на землях Гослесфонда и снизить горимость лесов.
Отказ же от попыток административного принуждения к реализации ЛКП без оформления аренды на землях Гослесфонда и запуск более эффективных проектов на землях сельскохозяйственного назначения может обеспечить и существенное снижение цены российских УЕ — с примерно €39 за тонну СО2 до имеющих ценовое конкурентное преимущество €5–10 за тонну СО2. Последнее достаточно важно с учетом того, что УЕ лесоклиматических проектов с лучшими дополнительными экологическими характеристиками потенциально обладают и более высоким спросом в условиях избыточного предложения таких единиц и жесткой ценовой конкуренции на международных рынках.
Сроки выполнения поручений президента еще не истекли, и пока еще сохраняется возможность сделать открытую и ориентированную на корпоративный сектор и инвесторов нормативно-правовую базу реализации лесоклиматических проектов, основой которой станут цена на углеродные единицы и возможность учета результатов ЛКП при расчете углеродного следа, отказавшись от попыток «канализации» средств бизнеса на замещение средств бюджета в зачастую бессмысленных или малоэффективных традиционных расходах, не соответствующих или противоречащих климатической повестке и актуальным задачам повышения эффективности лесного и сельского хозяйства.
