Растущие объемы экспорта российского газа в Китай не свидетельствуют о том, что в КНР рассматривают Россию в качестве «газосырьевого» придатка китайской экономики. Обе стороны стремятся сформировать общерегиональную систему взаимопоставок нефти, газа и продуктов их переработки. Эти оценки были высказаны на конференции «Стратегическое партнерство России и Китая: взгляд парламентариев», состоявшейся 11 июня в Москве.
Владимир Джабаров, первый зампредседателя Комитета по международным делам СовФеда, уточнил RCC, что «увеличение поставок российских газа и нефти в КНР не сопровождается прекращением ввоза той же продукции из других стран. Российские поставки китайской стороной рассматриваются не только в «энергетическом» плане, а ещё и как дополнительный фактор политического сближения. Интересуются в Китае и российскими нефте- и газоперерабатывающими технологиями. Но в Китае стремятся разрабатывать собственную технологическую базу в НГК, поэтому нетто-импорт сырья или добывающего, перерабатывающего оборудования со временем может трансформироваться в тенденцию создания СП по производству и внедрению соответствующих технологий в КНР».
Эксперт Комитета Госдумы РФ по делам СНГ и евразийской интеграции Василий Лихачев считает, что российско-китайское «нефтегазовое» партнерство ведёт к созданию общего рынка энергетических технологий и энергоносителей в рамках ШОС (Шанхайская организация сотрудничества) и ЕАЭС.
В.Лихачев пояснил RCC: «Быстрый рост потребления нефти и газа в КНР требует оперативного обеспечения спроса, поскольку Китай не намерен снижать темпов экономического развития из-за «недостаточности» нефтегазового сырья. Географические факторы способствуют тому, что наиболее оптимальные возможности удовлетворения спроса в КНР на нефть и газ – это поставки из России и центральноазиатских стран.
В то же время, есть риск конкуренции между поставщиками за китайских рынок, что может привести к обострению отношений между теми же странами-экспортерами. Это негативно отразится на реализации совместной программы РФ и КНР по «состыковке» интеграционных проектов «Шелкового пути», ЕАЭС и ШОС. Поэтому важную роль в предотвращении такого развития событий играет сбалансированная политика КНР по диверсификации импорта нефти и газа. В долгосрочном плане, структурой, не только согласовывающей интересы поставщиков и импортеров, но также формирующей общерегиональный «энергорынок», вполне может быть Энергетический клуб ШОС.
Замечу, что российская сторона предвидела возможное возникновение конкуренции в сфере нефте- и газопоставок в Китай между странами ЕАЭС и ШОС. Потому и было предложено еще в 2009 г. создание Энергоклуба ШОС, созданного в 2013 г. В этой структуре сегодня участвуют многие страны регионов Азии. Идея многостороннего согласования «энергетических» интересов привлекательна для многих стран. Считаю, что в этот Энергоклуб следует привлечь важных нефтегазовых «игроков» Евразии – Туркменистан и Узбекистан.
Схожую структуру пора создать и в рамках ООН. Поскольку, пресловутый «Третий энергопакет» ЕС; всевозможные «ходы», больше политические, со сланцевыми углеводородами и с поставками каспийского или иранского нефтегазового сырья – эти и другие факторы в меньшей степени связаны с укреплением энергобезопасности мира. Но в большей – с планами усилить политико-экономическое давление на те или иные страны. Поэтому прецедент с Энергетическим клубом ШОС и с составом его стран-участниц важен для общемировой энергетики и, соответственно, для согласования многосторонней энергополитики».
