Европейские компании, которые выступают финансовыми партнерами «Газпрома» по проекту «Северный поток-2», выделят на него меньше средств, чем предполагалось. В целом монополия может недосчитаться около €600–650 млн из €4,75 млрд, которые обещали Shell, Wintershall, Uniper, OMV и Engie. Стороны не называют причины, но возможны два сценария — либо проект подешевел, несмотря на полуторагодовую задержку, либо помешали санкции США. В Nord Stream 2 AG уверяют, что уже имеющихся у нее средств достаточно для достройки трубы. А юристы полагают, что с учетом обстоятельств вряд ли партнерам «Газпрома» грозят штрафы за нарушение договоренностей.
Партнер «Газпрома» по «Северному потоку-2» немецкая Wintershall Dea сообщила в отчетности за 2020 год, что завершила финансирование проекта, вложив €730 млн вместо ожидавшихся €950 млн. Платежи в рамках кредита проектной компании Nord Stream 2 AG (на 100% принадлежит «Газпрому»), уточняется в документе, завершены до пересмотра летом 2020 года рекомендаций к ст. 232 американского закона «О противодействии противникам Америки через санкции» (CAATSA). Тогда «Северный поток-2» вывели из-под «дедушкиной оговорки», то есть любое финансирование проекта на сумму более $1 млн в год влечет санкции, даже если соглашения подписаны до вступления CAATSA в силу. Дальнейших выплат Wintershall не планирует.
Сейчас строительство газопровода «Северный поток-2» из России через Балтийское море в Германию завершено более чем на 93%, «Газпрому» осталось уложить около 160 км трубы. Согласованная участниками схема финансирования предполагала, что «Газпром» как единственный акционер вложит половину из €9,5 млрд, в которые оценивался проект. Оставшуюся сумму в виде кредитов обещали Shell, OMV, Engie, Uniper и Wintershall. Таким образом, на каждого из партнеров приходилось до €950 млн под залог 10% в Nord Stream 2 AG. На фоне санкций США работы по укладке газопровода остановились на год из-за выхода из проекта трубоукладчика, швейцарской Allseas, и возобновились только в начале февраля.
Wintershall стала уже третьей компанией, которая официально сообщила о завершении инвестиций в «Северный поток-2» на уровне около €730 млн.
Исполнительный финансовый директор Uniper Саша Биберт в начале ноября 2020 года говорил, что к тому моменту компания направила около €700 млн, причем сумма не менялась с мая 2020 года.
Пресс-секретарь Uniper Оливер Редер заявил, что компания «выполнила обязательства в качестве одного из пяти финансовых партнеров проекта “Северный поток-2” и предоставила свою долю финансирования».
Также в конце 2020 года о закрытии финансовых взносов сообщала австрийская OMV, уточнив, что вложила порядка €729 млн. Shell сообщила о выполнении обязательств по инвестициям в газопровод еще во втором квартале 2020 года, но не раскрывала сумму. Engie статус инвестиций не уточняла.
Эти компании, как и «Газпром», не стали комментировать, почему итоговые вложения существенно отклонились от первоначального плана. В Nord Stream 2 AG заверили “Ъ”, что проект «обеспечен финансированием в полном объеме для завершения его инвестиционной стадии и перехода на стадию эксплуатации».
Бюджет проекта в €9,5 млрд исходно был принят с запасом. Например, в середине 2019 года финансовый директор Nord Stream 2 AG Пол Коркоран допускал, что итоговая стоимость газопровода составит лишь €8,5 млрд. С тех пор проектная компания избегала давать какие-либо оценки, поскольку стройка из-за последствий санкций США уже затянулась на полтора года относительно исходных сроков. В общем случае это должно было привести к росту бюджета — так, в августе 2019 года Reuters со ссылкой на письмо Nord Stream 2 AG в адрес датского регулятора писало, что задержка стройки на восемь месяцев может увеличить расходы на €560 млн. В Nord Stream 2 AG впоследствии не подтверждали, но и не опровергали эту цифру.
Исходя из известных данных, объем финансирования проекта со стороны европейских компаний может оказаться на €600–650 млн меньше, чем предполагалось.
Если «Газпром» финансирует стройку пропорционально, то есть согласно прежним договоренностям, это означает снижение стоимости газопровода до €8,2 млрд. Но с учетом фактических задержек и дополнительных расходов это не выглядит реалистичным.
Другое объяснение может заключаться в том, что европейские компании просто не успели выделить все необходимые средства до момента, как CAATSA стал распространяться на их договоренности с «Газпромом» задним числом. В таком случае российской монополии придется дофинансировать проект за свой счет. С экономической точки зрения это мало что меняет, поскольку — если газопровод все-таки заработает — «Газпрому» придется возвращать меньше кредитов.
Управляющий партнер юридической компании «Иккерт и партнеры» Павел Иккерт отмечает, что, как правило, в договорах о финансировании проектов закрепляют юридические последствия для партнеров за неисполнение обязательств. Однако, уточняет эксперт, в текущей ситуации американские санкции могут быть сочтены форс-мажорным обстоятельством.
