Сотрудники одного из предприятий «Норильского никеля» не сообщили в Единую дежурную диспетчерскую службу (ЕДДС) о «масштабе катастрофы» после разлива более 21 тыс. т дизтоплива на ТЭЦ-3, которая произошла 29 мая. Об этом заявил министр природных ресурсов и экологии Дмитрий Кобылкин.

Из-за этой аварии дизтопливо оказалось в почве и реках Амабрная и Далдыкан, а президент Владимир Путин объявил 3 июня о введении режима чрезвычайной ситуации федерального характера. 6 июля Росприроднадзор оценил ущерб от аварии в рекордные 148 млрд руб., или около $2 млрд. Но «Норникель» заявил, что не согласен с расчетами службы.

Представители «Норникеля» утверждают, что «незамедлительно» проинформировали местные власти и федеральные экстренные службы после обнаружения инцидента в соответствии с процедурой и планом реагирования в чрезвычайных ситуациях. В качестве доказательства они приводили сообщение на сайте Главного управления МЧС России по Красноярскому краю от 29 мая, в котором говорится, что в районе Надеждинского металлургического завода на территории ТЭЦ-3 произошла разгерметизация резервуара с дизельным топливом. 

«Но про масштаб бедствия стало известно только на третий день, до этого была тишина в эфире», — парирует Кобылкин. Глава МЧС Евгений Зиничев на совещании с президентом Владимиром Путиным в начале июня также заявил, что уведомление от компании о происшествии в Норильске пришло только спустя два дня после аварии, 31 мая: «Сегодня мы первичную информацию собрали, и начальник главного управления находится рядом с губернатором [Красноярского края Александром Уссом], только 31-го числа (мая. — РБК) информация у нас появилась. У нас время все зафиксировано, поэтому здесь сложно будет как-то опровергать».

«Следственные органы должны разобраться, почему не была представлена информация в Единую дежурную диспетчерскую службу (ЕДДС) по факту того, что произошло. Разлив маленького количества топлива — это одно дело. Когда резервуар раскрыт на треть, и из него вытекает топливо — совсем другое», — подчеркнул Кобылкин. По его словам, если бы обнаружение аварии было «чуть пораньше», можно было успеть поставить боны (заграждения) поближе к месту разлива.