Внешнеполитическая напряженность вокруг России в феврале—апреле 2014 года не помешала, а помогла созданию Евразийского экономического союза (ЕАЭС) — вчера президенты России, Казахстана и Белоруссии подписали его в Астане, Армения намерена сделать это до 15 июня. Будущий союз в последние дни обсуждал вопросы, которые можно было отнести к вопросам объединяемых экономических суверенитетов,— вопросы политические ЕАЭС обходит. Благодаря договору, Россия неожиданно обязалась не выходить за пределы трехпроцентного дефицита бюджета и госдолга выше 50% ВВП. Впрочем, основным смыслом ЕАЭС остается взаимное "экономическое разоружение" и невозможность "экономических войн" с партнерами по союзу.
Вопреки ожиданиям, вызванным в основном продолжением до последнего момента подготовки дополнительных протоколов к договору о создании ЕАЭС и полупубличной торговлей сторон вокруг этих документов, создание нового экономического союза было одобрено в Астане президентами России Владимиром Путиным, Казахстана Нурсултаном Назарбаевым и Белоруссии Александром Лукашенко. ЕАЭС, переговоры о котором шли два года, создан 29 мая 2014 года, как и предполагалось графиком. Единственной неожиданностью на заседании Высшего евразийского экономического совета стали перенос подписания договора с Арменией — президент страны Серж Саргсян предложил зафиксировать дату подписания договора 15 июня.
Напомним, Владимир Путин заявил о том, что договор точно будет подписан 29 мая, за шесть дней до этого, 23 мая. В последние дни последние спорные вопросы ЕАЭС по его поручению решал на переговорах первый вице-премьер Игорь Шувалов. По словам одного из российских федеральных чиновников, знакомого с ходом переговоров, чисто политические вопросы в рамках ЕАЭС не обсуждались уже давно, и де-факто дискуссии последних дней касались агрорынков, нефтегазового рынка и отдельных вопросов рынка труда, которые можно было отнести как к политическим, так и к социальным и экономическим, каким, например, является вопрос о взаимном признании дипломов о высшем образовании.
Договор и 33 приложения к нему были вчера же опубликованы. Основные важные дополнения к пакету в сравнении с предварительными проектами, с которыми работал "Ъ", связаны с переходными периодами и дальнейшим развитием ЕАЭС. Например, концепцию общего рынка нефти и газа ЕАЭС утвердит до 1 января 2016 года, план ее реализации — до 2018 года, а исполнит — до 2024 года, единый энергорынок появится не позднее 1 июля 2019 года, общий доступ к газотранспортным, нефтетранспортным и нефтепродуктовым системам будет обеспечен до начала 2025 года. Белоруссия практически в последний момент договорилась о поэтапном сокращении поддержки сельского хозяйства к 2016 году. Единый рынок лекарств и медтехники в ЕАЭС появится с 2016 года.
По словам Андрея Слепнева, министра по торговле ЕЭК, в сфере торгового регулирования ключевые новеллы таковы: ЕАЭС становится субъектом международного права, начинается формирование единого рынка услуг с января 2015 года (сначала по небольшим секторам, в дальнейшем правительства договорились создать единый рынок по финансовым услугам, транспорту, телекоммуникациям, строительству, это придаст серьезный импульс экономической интеграции). Этот пункт господин Слепнев считает "самым серьезным интеграционным шагом", который реализован в договоре о ЕАЭС. Среди других новшеств в комиссии отмечают право для ЕЭК в критических случаях применять ретроактивные антидемпинговые меры.
Россия и по сей день не слишком довольна тем, что в проект интеграции экономических систем трех стран не включена интеграция пенсионных систем, неочевидны схема и в целом факт будущей интеграции секторов здравоохранения и соцзащиты. Это вопрос, связанный, с одной стороны, с интегрирующимися, согласно договору, финансовыми системами стран ЕАЭС (с единым финансовым регулятором в Астане), с другой стороны, с вопросами национальной внутренней политики.
Видимо, внутренним вопросом в ЕАЭС признана и валютная политика: Игорь Шувалов вчера заявил в Астане, что вопрос о валютном союзе будет исследован "в какой-то момент", но сейчас его нет. При этом неожиданно открыто и внятно в договоре зафиксированы взаимные макроэкономические ограничения в ЕАЭС. Все страны, в том числе и Россия, взяли на себя обязательства поддерживать "дефицит консолидированного бюджета сектора госуправления" не выше 3% ВВП, долг этого сектора — не более 50%, общий предел по инфляции — самый низкий уровень среди всех национальных экономик плюс 5 процентных пунктов.
Вопреки планам Москвы 2012 года, в создаваемом союзе практически отсутствует чисто политическая составляющая — это в основном заслуга Казахстана, чего в Астане не скрывают.
Глава совета по внешней и оборонной политике Федор Лукьянов полагает, что с украинскими событиями уже подчеркнуто экономический характер союза на финише переговоров никак не связан. Он напоминает, например, о категорическом отрицании еще в 2013 году Казахстаном идеи общего парламента ЕАЭС. "Рискну предположить, что о политической интеграции никогда не зайдет речи",— резюмирует господин Лукьянов.
Отметим, при этом украинские события, международная реакция на которые (в том числе санкции против РФ и угроза их расширения) заставляла Россию на переговорах с Белоруссией и Казахстаном быть максимально осторожной, судя по всему, повлияли на переговоры вокруг ЕАЭС прямо противоположным образом: если в апреле 2014 года Александр Лукашенко еще предполагал возможность невыхода сторон на договор к концу мая, то ситуация мая сняла последние сомнения и Казахстана, и Белоруссии о том, стоит ли создавать экономический союз. Мало того, переговоры последних дней окончательно дошлифовали основной смысл союза.
Напомним, строить Евразийский союз (так его в 2012 году в своей статье называл Владимир Путин) стороны планировали по модели европейской интеграции, однако сейчас ни один из принципов, положенных в основу ЕС, в ЕАЭС полностью не выполняется, фиксирует профессор ВШЭ, ведущий научный сотрудник ИМЭМО РАН Алексей Портанский. Россия остается локомотивом интеграции (в отличие от Европы, где интеграция изначально опиралась на Германию и Францию), многие нормы весьма обширной правовой базы ТС до сих пор не выполняются на практике (в ЕС придерживаются тщательной проработки каждой инициативы), замечает эксперт. При этом для создания валютного союза, по словам господина Портанского, у стран ЕАЭС пока нет достаточной экономической базы: торговля с ближним зарубежьем не превышает 8% от общего оборота. Отметим, что при этом переговоры о ЕАЭС шли существенно быстрее и эффективнее, чем процесс переговоров России с Всемирной торговой организацией.
Нурсултан Назарбаев оценил эффект от расширения интеграции в $900 млрд до 2030 года. Эксперты, однако, отмечают, что реального эффекта от интеграции можно ожидать лишь при фактическом открытии рынков и выравнивании регулирования. Так, Андрей Суздальцев из ЦКЕМИ считает, что говорить о разрешении разногласий с Белоруссией по поводу возврата экспортных пошлин на нефть преждевременно: для страны эти средства ($1,5 млрд в 2015 году) критически необходимы, в том числе для поддержания нацвалюты. Сопредседатель "Деловой России" Андрей Назаров отмечает риски частичного перетока капитала в Казахстан, где мягче налоговое администрирование.
Впрочем, двигаться в направлении снятия этих вопросов стороны будут уже в ЕАЭС. Что касается международных связей нового объединения, которые для России также важны, то, по словам Владимира Путина, ЕАЭС может сформировать льготные режимы торговли с Вьетнамом, Израилем и Индией, а также сблизиться с Китаем. В Венесуэле уже поспешили заявить о намерении развивать связи между ЕАЭС и региональным торговым объединением стран Латинской Америки МЕРКОСУР. В целом именно торговая, а не политическая интеграция может считаться мировым трендом: аналогичное объединение регионального масштаба не без труда (в частности, провалены переговоры о единой валюте) пытается сформировать Саудовская Аравия на базе действующего Совета сотрудничества арабских государств Персидского залива, в союзе стран Юго-Восточной Азии (АСЕАН) уже действует зона свободной торговли.
В целом же ЕАЭС выглядит не столько постсоветским ответом ЕС, сколько системой защиты от экономического изоляционизма и экономических войн. Уже завтра в Минске премьер-министры стран ЕАЭС будут де-факто переговариваться в новых условиях — по идее, взаимное экономическое разоружение должно стать главным интеграционным фактором нового союза.
