Греция, Кипр, а теперь и Израиль одобрили соглашение о строительстве Восточно-Средиземноморского трубопровода, задачей которого будет экспорт газа в Европу с месторождения Левиафан, крупнейшего в Средиземном море. Строительство трубопровода может существенно перекроить энергетическую карту региона. Однако несмотря на явственное желание всех заинтересованных сторон осуществить проект, он может столкнуться с серьезными проблемами — от нехватки финансирования до геополитического противостояния.
До совсем недавних времен считалось, что Израиль крайне беден углеводородами. Известный анекдот гласил, что Моисей водил евреев по пустыне 40 лет, чтобы привести в единственное место в округе, где нет нефти. Энергетическая безопасность Израиля считалась для государства одной из ключевых проблем.
Всё поменялось в 2009 году, когда американская геологоразведочная компания Noble Energy обнаружила в Средиземном море, в 100 с небольшим километров от побережья Израиля гигантское газовое месторождение, получившее название Тамар. Слово «гигантское» тут ни разу не является преувеличением. Общий объем извлекаемых при нынешних технологиях запасов превышает 300 млрд кубометров. Это чуть менее половины годовой добычи мировых лидеров — России и США. А спустя год было открыто новое месторождение — Левиафан, которое по запасам вдвое превзошло Тамар. Помимо всего прочего, Левиафан содержит еще и 1,7 млрд баррелей нефти.
Так в течение двух лет Израиль превратился из страны, вовеки обреченной на импорт природного газа в одного из потенциально самых перспективных экспортеров. Сейчас Израиль потребляет около 10 млрд кубометров в год, в будущем (во много как раз из-за новых месторождений) эта цифра увеличится, но газа всё равно слишком много, чтобы еврейское государство использовало его в одиночку.
Вскоре оказалось, что богатые залежи газа в Восточном Средиземноморье — отнюдь не исключительная прерогатива израильского шельфа. В 2011 году нефтяники нашли сопоставимое по размерам месторождение и у берегов Кипра — Афродита. В феврале 2018-го ExxonMobil нашла еще один блок с природным газом, который удвоил общие запасы островного государства.
Учитывая схожие проблемы в разработке и обеспечении экспорта, стороны стали сотрудничать. К партнерству Кипра и Израиля присоединилась Греция — самый заинтересованный потенциальный потребитель. В Восточном Средиземноморье образовался «энергетический треугольник» из стран, которые хотели бы как отладить стабильную добычу газа, так и организовать его поставки на внешние рынки.
В январе 2020 года с Левиафана начались поставки. Месторождение было запущено не в самое удачное время — экономический кризис обвалил цены на газ по всему миру и привел к переизбытку топлива на рынках. В результате прогнозы на объем добычи по итогам первого года работы пришлось снизить — с 10 до 7 млрд кубометров в год. Тем более для Израиля (и в перспективе Кипра) оказалось важным гарантировать себе наличие надежных потребителей.
Экспорт сейчас осуществляется танкерами, перевозящими сжиженный природный газ. Хотя в последние годы и считается, что за СПГ будущее, надежность и уверенность старых добрых поставок через газопроводы никто не отменял. Однако такой проект нереально потянуть в одиночку таким небольшим странам как Израиль, Кипр или Греция. В общем, довольно быстро стало ясно, что трубопровод, соединяющий три государства, был бы наилучшим решением.
Впрочем, какое-то время Израиль искал альтернативы. В 2016 году, на фоне временного потепления отношений между Иерусалимом и Анкарой, была создана рабочая группа по строительству магистрального трубопровода через территорию Турции. По разработанному сторонами плану, Израиль должен был обеспечить поставки в размере 30 млрд кубометров в год, из которых 10 млрд пошло бы на турецкие нужды, а остальное отправлялось дальше в Европу. Но достичь соглашения так и не удалось, в результате чего израильские власти решили вернуться к кипрской схеме.
В начале текущего года государства подписали рамочный договор о строительстве нового газопровода. Греция и Кипр ратифицировали его в мае и июле соответственно, а два дня назад он был одобрен израильским правительством. Законопроект будет внесен в Кнессет, но особых сомнений, что он будет принят, нет.
Согласно проекту, EastMed будет начинаться на месторождении Левиафан, после чего «заглянет в гости» на Кипр, оттуда протянется до Крита, и наконец — в континентальную Грецию. Общая мощность газопровода на первых порах составит 10 млрд кубометров в год. В дальнейшем планируется ее удвоить, а затем и построить новые нитки. Запасы газа в Восточном Средиземноморье достаточно велики, чтобы обеспечивать 10% потребности Евросоюза в импортном газе, что составляет без малого 40 млрд кубометров в год. Учитывая, что в самой Европе собственная добыча стабильно падает, и эта цифра может вырасти. Впрочем, это вопрос совсем уж отдаленного будущего, а пока вопрос стоит о куда более скромных, но все-таки довольно значимых для экспортеров объемах, передают Известия.
Протяженность газопровода должна составить около 2 тыс. км, из которых 1300 пройдет по морскому дну. Стоимость всего проекта оценивается в €6 млрд, а завершить работы над ним собираются в 2027 году. В перспективе труба может быть продлена до Италии, благо что одним из строителей объекта является итальянская компания Edison.
На бумаге всё отлично и взаимовыгодно. Но реализовать проект будет совсем непросто. Пока предполагается, что все €6 млрд будут обеспечены частными инвесторами. Учитывая нынешнюю стоимость газа, в 2020 году ставящую антирекорд за антирекордом, привлечь инвесторов будет сложной задачей. Интерес частников вырастет в случае изменения ситуации на рынках, но когда это произойдет, и произойдет ли вообще — никто не знает.
Варианты государственного финансирования могут рассматриваться, но нужно понимать, что даже втроем Израиль, Кипр и Греция (из которых только у первого ситуация в экономике более или менее стабильная) едва ли так легко смогут раскошелиться. Что касается финансирования извне, то участникам соглашения едва ли можно рассчитывать на поддержку ЕС.
Евросоюз провозгласил «новый зеленый курс» и постепенный отказ от ископаемого топлива. Крайне маловероятно, что Брюссель вложится в проект, который во-первых может, пусть и теоретически, представлять угрозу для окружающей среды в случае аварии, а во-вторых, увеличивает в конечном итоге выбросы углекислого газа.
Остается Италия. Но позиция Рима по данному проекту пока двусмысленная. Итальянцы на словах полностью поддерживают строительство, но подписей ни под какими документами не поставили. Возможно, судьба газопровода будет решаться в ходе внутриполитической борьбы на Апеннинах. Италия действительно имеет средства (в силу банально больших объемов собственной экономики) на строительство трубы, но готова ли она будет их потратить в нынешней непростой экономической обстановке?
Наконец, есть большая политика. У газопровода имеется серьезный оппонент — Турция, явно разочарованная тем, что Израиль не захотел сотрудничать с ней по вопросам экспорта газа на условиях Анкары. Недавно Турция и Ливия заключили договор, фактически разделивший Средиземное море между двумя странами. В итоге получилось, что акватория к востоку от Кипра превратилась в исключительную экономическую зону Анкары. Соответствие этого договора международному праву сомнительное, но тут тот самый случай, когда сомнения играют против организаторов данного проекта.
В конечном итоге можно констатировать, что реализация амбициозного проекта по экспорту средиземноморских газовых богатств в Европу во многом зависит от рыночной конъюнктуры. Если газ подорожает, то число заинтересованных в нем лиц, организаций и государств резко увеличится. И даже Турция, вероятно, будет вынуждена уступить давлению ЕС или США. Если же голубое топливо по-прежнему будет продаваться по бросовым ценам, то красиво смотрящиеся трубопроводные нитки так и останутся исключительно на картах.
Планы Израиля по строительству газопровода EastMed не ударят по экономическому взаимодействию этой страны с Россией, уровень которого постоянно улучшается, заявил глава Российско-израильской торгово-промышленной палаты Эли Гервиц.
"Я бы не пытался противопоставлять Израиль и Россию в этом контексте. Мы живем в многомерном мире, который сильно отличается от модели "свой" — "чужой". Соединенным Штатам экономическая война с Китаем совершенно не мешает пытаться привлечь Китай к обузданию Северной Кореи. Антироссийские санкции не мешают Америке искать сотрудничества с Россией во множестве сфер и так далее", — отмечает Гервиц.
