27 февраля конгресс США опубликовал законопроект о новых санкциях против России. Если закон примут, Россия вряд ли сможет добывать столько нефти, сколько сейчас. Российские нефтяники не смогут ни купить, ни арендовать, ни получить иным способом товары, услуги, технологии и финансирование, которые используются при добыче нефти, стоимостью свыше $1 млн или $5 млн за год. Санкции не коснутся работающих проектов. Их список и перечень запрещенных товаров, услуг и т. п. появится в течение 90 дней после вступления в силу закона.
Сильным ли будет удар
В 2018 г. Россия обеспечила 11,5% добычи и 13% экспорта нефти в мире. С 2014 г. действуют санкции ЕС и США, похожие на предложенные сейчас конгрессом, но касающиеся только проектов на шельфе Арктики, глубоководных проектов и месторождений с трудноизвлекаемыми запасами.
Те санкции оказали сильное влияние на нефтяную отрасль, признает собеседник «Ведомостей» из крупной нефтяной компании. Новые ударят, но не так, как предыдущие: России уже удалось импортозаместить критически важные технологии добычи на сухопутных участках. «В остальных случаях вопрос решаем», – уверяет он.
«Нефтяные компании уже адаптировались к американским санкциям, и они не оказывают влияния на нефтяную сферу», – согласен представитель Минэнерго: если примут новый пакет санкций, он влияния тоже не окажет.
Эксперты настроены пессимистически. Санкции в том виде, в каком описаны в законопроекте, ставят российскую нефтянку в опасное положение, считает партнер BMS Law Firm Денис Фролов, хотя многое зависит от трактовок: пока что под санкции можно подвести все – от программного обеспечения до оборудования и труб.
В отличие от санкций 2014 г. новые распространяются на все нефтяные проекты в России, что плохо скажется на добыче, считает вице-президент Moody’s Денис Перевезенцев: «Это может привести к технологическому отставанию, росту затрат и затруднит разработку и воспроизводство запасов в средне- и долгосрочной перспективе».
Новые санкции могут стать источником больших проблем как для нефтяных компаний, так и для их международных подрядчиков, говорит директор отдела корпораций Fitch Дмитрий Маринченко: «Важна интерпретация – что считать новым проектом. В теории под санкции могут попасть не только новые месторождения, но и следующие очереди уже действующих месторождений». От иностранных денег Россия сейчас не так сильно зависит и сможет обходиться собственными силами, полагает он.
Технологий мало
Российские компании пока не научились без международных нефтесервисных компаний, таких как Schlumberger или Halliburton, проводить сложные работы: направленное бурение, гидроразрывы пласта и проч., продолжает Маринченко, а именно это стабилизировало добычу на зрелых месторождениях и позволило эффективно разрабатывать новые. «Через несколько лет нефтяные компании могут столкнуться с проблемой падения добычи», – предупреждает он.
«Ключевой риск – технологические санкции. На трудноизвлекаемые запасы пришлось около 20% добычи в 2018 г., еще 40% – запасы с обводненностью более 80%, – говорит директор по госрегулированию ТЭК Vygon Consulting Дарья Козлова. – Для их разработки требуется бурение сложных скважин, часто привлекаются иностранные подрядчики, используются зарубежные технологии и программное обеспечение». Но и новые проекты – Восточная Сибирь, Арктика, шельф – технологически сложны, знает она: «Под санкционными рисками сейчас большая часть новой добычи, или 45–50% всей добычи к 2030–2035 гг.».Теоретически предложенные санкции касаются и новых проектов в нефтедобыче, запланированных к вводу, и интенсификации добычи на действующих месторождениях, считает директор Центра энергетики Московской школы управления «Сколково» Татьяна Митрова, и тогда санкции сильно повлияют на добычу и экспорт.
Но и без санкций Россию ждет снижение добычи, если не дать нефтяникам льгот, предупреждал министр энергетики Александр Новак: к 2035 г. будет 310 млн т.
Газ сжижать только дома
Американский законопроект запрещает инвестировать в СПГ-проекты России за рубежом. Таким образом, под действие законопроекта могут попасть любые операции, связанные с СПГ, говорит партнер TA Legal Consulting Марат Агабалян.
Санкции коснутся, скорее всего, только экспортных СПГ-проектов, т. е. заводов по сжижению газа, комментирует законопроект директор по исследованиям Vygon Consulting Мария Белова: это Etinde в Камеруне, где «Лукойлу» принадлежит 30%; партнерство «Роснефти» и ExxonMobil в Мозамбике, а также возможное участие «Газпрома» в СПГ-проектах в Иране, которое и так осложнено санкциями США против Ирана.
Законопроект предусматривает меры против российских энергетических проектов – в других странах стоимостью от $250 млн, которые поддерживаются российскими государственными либо квазигосударственными организациями.
Представители «Роснефти», «Лукойла», «Сургутнефтегаза», «Нефтегазхолдинга», Schlumberger, Halliburton и «Росатома» не ответили на вопросы. Представители курирующего ТЭК вице-премьера Дмитрия Козака, «Газпрома», «Газпром нефти», Total, «Северстали» (у компании есть СП с западным партнером по производству нефтесервисных труб) от комментариев отказались.
