Госхолдинг «Росгеология» просит увеличить бюджетное финансирование на воспроизводство минерально-сырьевой базы (ВМСБ) на 15 млрд руб. в год. До 2020 года компания является единственным исполнителем этой программы, получая госконтракты без конкурса, и претендует на продление этого статуса. В Минприроды поддерживают идею «Росгеологии», но она еще требует обоснования. При этом ранее недропользователи выражали недовольство работой госхолдинга.
«Росгеология» попросила увеличить как минимум на 50% объем подпрограммы ВМСБ госпрограммы по воспроизводству и использованию природных ресурсов, до 45 млрд руб. в год, следует из презентации главы компании Романа Панова к коллегии Роснедр, прошедшей 28 марта. Подпрограмма рассчитана до 2020 года, в год по ней из бюджета выделяется 28,6–29,9 млрд руб. До этого момента «Росгеология» является ее единственным исполнителем, без конкурса получая контракты Роснедр на геологоразведку (ГРР). Таким образом, госкомпания хочет повысить финансирование на следующие пять лет программы, видимо, вновь претендуя на исключительный статус.
В «Росгеологии» отказались от комментариев. Источник, знакомый с предложениями госкомпании, уточнил, что обсуждение вопроса на начальной стадии. «Мы два года являемся исполнителем, и принцип такой последовательности с точки зрения изучения ресурсной базы, с позиции реализации контрактов (все они трехлетние) объективно требует необходимого уровня преемственности»,— пояснял в в 2017 году Роман Панов.
В Минприроды “Ъ” заявили, что поддерживают увеличение средств, выделяемых на ГРР, и собираются подготовить обоснование для увеличения финансирования. В Минфине позицию не предоставили. Один из собеседников в аппарате правительства считает, что выделение новых средств нецелесообразно, поскольку «Росгеология» недоосваивает и текущее финансирование. На 1 января 2017 года остатки средств у Роснедр составляли 2,3 млрд руб., а на 1 января 2018 года — уже 3,7 млрд руб., сообщала в марте Счетная палата, причем 94,5% из них — это «несвоевременное выполнение «Росгеологией» предусмотренных контрактами работ».
Выручка «Росгеологии» за 2017 год выросла более чем на 10%, до 34 млрд руб., EBITDA — 5,1 млрд руб. (чистая прибыль не раскрывается). Долю на рынке ГРР компания оценивает в 15%.
При отсутствии крупных неразведанных участков в нераспределенном фонде и сокращении финансирования ГРР государством недропользователи вкладывают в это все больше средств. Инвестиции нефтегазовых компаний в ГРР выросли в 2017 году почти на 21%, до 314 млрд руб., в этом году сокращений не ожидается, отмечал в феврале глава Минприроды Сергей Донской. Но, по его словам, прирост разведанных запасов нефти за этот период составил 550 млн тонн, но этот объем более чем 4% ниже, чем в 2016 году.
Чтобы стимулировать ГРР, Минприроды ввело заявительный принцип, по которому недропользователи могут получать малоизученные участки, в том числе фланги своих месторождений. «Роснефть» в 2017 году пыталась воспользоваться этой опцией, и, как сообщал 25 декабря, просила правительство выдать ей лицензию на фланговый Южно-Эргинский участок. Минприроды было не против, но судьба лицензии неизвестна. Угроза монополизации ГРР «Росгеологией», в том числе на шельфе, в 2015 году вызывала обеспокоенность главы «Роснефти» Игоря Сечина, но в последнее время компании внешне не конфликтовали. Но работой «Росгеологии» были недовольны недропользователи твердых полезных ископаемых: крупные горнодобытчики, включая «Норникель» и АЛРОСА, предложили разрешить региональную разведку без лицензии, такие работы сейчас ведет «Росгеология».
Российским властям важно увеличивать инвестиции в ГРР, так как частные нефтегазовые компании серьезно сократили инвестиции из-за снижения цен на нефть, отмечает партнер PwC Strategy& Йорг Дорлер. В то же время большая часть текущих запасов не является инвестиционно привлекательной при текущих ценах на сырье, считает эксперт, а уменьшение разведанных запасов приведет к снижению добычи в долгосрочной перспективе и сокращению доходной части бюджета. Рост госинвестиций в ГРР наблюдается и в других странах, таких как Норвегия, замечает он.
