Регулирующие функции Центробанка сейчас не востребованы, а господство Сбербанка стало сильнее, чем когда-либо. Несмотря на длительный строгий контроль за капиталами, кредитованием родственных структур и других рискованных банковских операций, количество закрытых Центробанком банков за последние три года было минимальным. Из 1600 зарегистрированных перед кризисом, на сегодняшний день примерно 1300 являются формально действующими, хотя и с минимальными капиталами и активностью. Поскольку существует практика изъятия активов из банков, имеющих большие невыполненные обязательства, переместивших активы на новые проекты, оставив свои задолженности неуплаченными, были предприняты меры для того, чтобы довести до конца уголовное преследование ответственных за это лиц.
Обещанный в июне главой Центробанка Виктором Геращенко «надлежащий контроль» всё же должен начать осуществляться. Законодательные реформы относительно банковского дела, инициированные МВФ и недавно одобренные парламентом, могут принести некоторое улучшение.
В ответ на требования Центробанка об увеличении полномочий для отзыва банковских лицензий вместо приостановки их действия проводятся мероприятия, предполагающие более радикальные средства, которые позволят свести на нет его регулирующие функции и уменьшить степень его независимости от правительства. Другие законодательные изменения, намеченные на осень, смогут помочь развитию банковской сферы. В их числе: поправки к Гражданскому кодексу, которые призваны сделать более легкой процедуру изъятия собственности, предоставленных в качестве гарантий ссуд, выданных под залог.
Но аналитики, комментирующие эффективность законодательных изменений, настроены скептически. «Давайте посмотрим, как это будет осуществлено, – говорит Ричард Хайнсворт (Hainsworth), глава московского консталтингового агенства по банковской деятельности. – Те, кто интерпретирует законы, имеют обыкновение не замечать того, что им не нравится». Он говорит также, что российские банки стали более предусмотрительными в отношении к своим бюджетам и контролю за расходами. Но при этом добавляет: «Происходит возврат к предыдущим отношениям – российские банкиры становятся опять напористыми, уверенными в себе и не допускающими мысли, что произошедший кризис был их ошибкой».
Рост цен на товары, девальвация и прочие факторы послужили толчком роста экономики в последние два года и созданию внушительного объема наличности, создавая впечатление оживления банковского сектора. Пока выполняются следующие условия : высокое соотношение свободной наличности на межбанковском рынке, ссуды для синдикатов и перевод краткосрочных кредитов в долгосрочные – компании доминируют.
Исследование, проведенное Raiffeisenbank, показало, что около 20 процентов активов инвестируются в безопасность, в то время как соотношение вкладов к предоставляемым кредитам 1 к 5, не считая Сбербанк. Принимая во внимание оценку, сделанную ранее «Альфа-банком», одним из крупнейших частных банков, отношение объемов предоставляемых кредитов к ВНП составляет в России менее 15%, для сравнения - в Венгрии подобное соотношение равняется 23%, в Польше - 25% и в Чешской Республике - 61%.
Наблюдатели встревожены возможностью новых ограничения в кредитовании – на этот раз исключительно для мелкого бизнеса. Беспокоит их и состояние банковского сектора в целом. Всемирный Банк разрабатывает планы по «программе урегулирования финансового сектора», которые, по мнению ВБ, будучи одобренными правительством, смогут «встряхнуть» банки и проверить их выживаемость в условиях предстоящих в будущем макроэкономических перемен. Тем временем исключением, которое помогает объяснить тенденции в российской банковской сфере, остается Сбербанк. Со своими 200 000 служащих в 85 000 отделений он контролирует около 85 процентов рублевых вкладов – больше, чем до кризиса. Это частично является отражением того факта, что Сбербанк – единственный, предлагающий гарантии защиты вкладов. Он также доминирует на рынке кредитования и ценных бумаг, что для некоторых экспертов служит доказательством сбивания цен. Андрей Казьмин, президент Сбербанка, решительно отвергает какие бы то ни было обвинения в демпинге. «Мы не предлагаем больших привилегий и у нас нет дешевых денег,» – говорит он. Однако, как заметил господин Хайнсворт: «Я никогда не видел банкира, который бы сказал, что деньги в Сбербанке дороже, чем у него».
На продолжительные требования стратегического аудита Сбербанка МВФ получил отказ, хотя господин Казьмин заявляет, что в прошлом ноябре он подготовил финансовый отчет, затребованный МВФ, который не нес в себе никакой негативной информации. Там есть определенные признаки того, что российский банковский сектор начинает перенимать характерные черты аналогичных зарубежных организаций. Ричард Хайнсворт предупреждает, что сам Сбербанк – и, следовательно, Российское государство могут пострадать от экономического спада: «Сбербанк недостаточно подготовлен для того, чтобы сумет вернуть деньги в случае наступления кризиса».
