Год назад НОВАТЭК начал кампанию по либерализации экспорта российского газа и в ближайшее время успех должен быть закреплен официально. Совладелец НОВАТЭКа Геннадий Тимченко рассказал "Ъ", как удалось разрушить многолетнюю монополию "Газпрома" на самом выгодном рынке, почему неинтересно участвовать в приватизации и насколько полезно иметь много старых знакомых из Санкт-Петербурга.
— Кажется, либерализация экспорта СПГ произойдет только потому, что это нужно НОВАТЭКу и вам как его акционеру. Всего за год удалось согласовать много спорных вопросов и переиграть "Газпром", чего раньше не удавалось никому...
— Мы занимаемся проектом "Ямал СПГ" уже несколько лет. Для нас главное — быть на шаг впереди. Ведь ни "Роснефть", ни "Газпром" пока не смогут быть конкурентами нашего проекта — мы запустимся гораздо раньше. Мы уже будем в рынке, когда им придется только на него заходить. И мы реально рискуем проиграть конкуренцию Австралии, Катару, США и другим. НОВАТЭК тоже российская компания, так какая разница, кто будет поставлять сжиженный природный газ? Сейчас продолжается подготовка нормативной базы... Россия заинтересована в либерализации экспорта СПГ.
У Европы сейчас задача одна — максимально открыть свой рынок для альтернативных поставок, отсюда такая сложная ситуация с "Газпромом". Туда будут приходить новые поставщики, конкуренция будет расти, маржа — снижаться. Но рост потребления газа смещается в сторону азиатско-тихоокеанского рынка. Я считаю, Китай в перспективе станет самым крупным потребителем СПГ. И я уверен — чем раньше наши компании появятся в Китае, тем лучше будет для России.
Тот же рынок СПГ активно занимает Австралия, мы видим возможность поставок газа из Африки. Производство будет расти в самых разных точках мира. Уже сейчас нам необходимо застолбить место и за Россией. Надо в таком же ключе работать и с другими странами — Индией, Пакистаном, Таиландом. И мы ведем работу в этом направлении.
Мы рассматриваем рынки этих стран с точки зрения поставок СПГ. Работа с китайскими партнерами предусматривает несколько иную модель. Мы идем в Китай, потому что там рынок. Но также эта страна обладает огромными финансовыми возможностями и старается распределять инвестиции по всему миру. Если бы Россия этим не воспользовалась, то это было бы нелогично. Мы много говорим о необходимости прямых инвестиций. В "Ямал СПГ" CNPC, совместно с Total и Новатэком, может вложить больше $20 млрд.
— Это было условие CNPC — получить долю в "Ямал-СПГ", чтобы НОВАТЭК смог выйти на китайский рынок?
— Когда есть производитель и потребитель, они оба заинтересованы в партнерстве. Вкладывая в производство СПГ в России, они понимают, что обеспечивают свой рынок сырьем, которое им нужно, понимают, что мы соседи и развиваем экономику друг друга. При этом северный морской путь создает крайне удобную для Китая логистику...
— А вы сами готовы инвестировать в Китай?
— Сегодня Европа от нас отворачивается. Посмотрите, мы не можем договориться с Европой практически ни по какому вопросу — даже по визам... Мы готовы серьезно рассматривать и свои инвестиции в Китай, например, в регазификационные терминалы. Да, там остаются некоторые барьеры для иностранцев, но нам кажется, что возможность для инвестиций может появиться в обозримом будущем. Нам важно, чтобы наш газ приходил в наш или в совместный с китайскими партнерами терминал. Это гораздо более рентабельно, чем просто продавать газ на границе. Так мы сможем дойти и до оптовых поставок на внутреннем рынке Китая.
— Самая последняя громкая история вокруг вашего бизнеса — это покупка "Роснефтью" доли в Enel в "Северэнергии", хотя подконтрольный вам НОВАТЭК тоже на нее претендовал. Почему возникла такая ситуация?
— СП НОВАТЭКа и "Газпром нефти" владеет 51% в "Северэнергии". Естественно, мы были заинтересованы в том, чтобы увеличить свой пакет, и вели переговоры с Enel на эту тему. Enel появилась в проекте несколько лет назад. После того как они получили свою долю, естественно, они привезли туда итальянских специалистов — их было больше 70. Но тем не менее им не удалось быстро запустить этот проект и увеличить производство....
— Структура владельцев "Трансойла" будет меняться? Ваши новые партнеры — Искандер Махмудов и Андрей Бокарев — говорили, что хотят нарастить долю с 13% до 25%. Возможна ли консолидация профильных активов?
— У нас нет никаких проблем и в текущей конфигурации. Меня совершенно устраивают мои партнеры, я их, мне кажется, тоже. Да, мы сейчас рассматриваем вариант создания СП с "Трансгрупп", но для этого необходима серьезная либерализация железнодорожного бизнеса. Всему свое время.
— Вы говорили, что отошли от управления Gunvor, тем не менее каковы планы по развитию этого бизнеса?
— Gunvor стал очень серьезной и крупной компанией. Буквально на днях у меня в офисе был мой партнер Торбьорн Торнквист, с которым мы обсуждали приобретение доли еще в одном НПЗ в Европе. Продолжаем изучать азиатское направление, в частности, думаем о возможности вложений в НПЗ в Монголии, продукция которого могла бы идти на соседние рынки. Так что Gunvor перестает быть чисто трейдером, мы диверсифицируем бизнес.
— Gunvor приобрел за год два НПЗ обанкротившейся Petroplus. Большинство экспертов скептически относятся к перспективам европейской переработки, почему вы решили купить эти активы?
— Мы сочли, что на рынке в тот момент была хорошая ситуация. Если я скажу вам цифры, за которые мы приобретали эти заводы, вы очень сильно удивитесь. И эти предприятия хорошо зарабатывают, мы сохранили на них рабочие места и уже практически вернули половину своих инвестиций. Было много конкурентов на приобретение, но никто кроме Gunvor не мог гарантировать, что предприятия не будут закрыты. А это было очень важным фактором для тендерной комиссии. Лично я верю в перспективы европейской нефтепереработки.
