Гипотетическое введение платы за выбросы углекислого газа в РФ по аналогии с другими крупнейшими экономиками существенно повлияет на электроэнергетические компании. По оценке аналитиков «ВТБ Капитала», при цене СО2 в $11 за тонну расходы сектора могут составить 187 млрд руб. в год, показатель EBITDA — упасть на 16%, а средняя дивидендная доходность снизится до 5,5%. Однако другие эксперты считают введение платы за выбросы в РФ отдаленной перспективой с учетом того, что это приведет к росту цен на электроэнергию.
Аналитики «ВТБ Капитала» сделали первую попытку оценить влияние на электроэнергетические компании возможного введения квот на выбросы СО2 в России. На фоне введения углеродного налога в ЕС (CBAM) подавляющее большинство экспертов считает, что все крупные экономики вынуждены будут со временем внедрить ограничение выбросов и торговлю квотами.
В России такая система может появиться в 2022 году на Сахалине в пилотном режиме. Стоимость выбросов предполагается на уровне 0,15–2 тыс. руб. ($2–25) за тонну.
Кроме того, в «ВТБ Капитале» считают, что в будущем компании могут обязать учитывать потенциальные расходы по выбросам в отчетности МСФО.
Аналитики инвестбанка рассмотрели несколько сценариев в зависимости от стоимости выбросов. В частности, текущая ставка за тонну CO2 на бирже ЕС (EU ETS) составляет $51,1, в Китае — $6,3, а в среднем по миру — $11,1. При этом Всемирный банк полагает, что для достижения климатических целей, зафиксированных в Парижском соглашении по климату, ставка должна составлять $75.
Всего в мире работают 29 систем по торговле квотами на выбросы СО2, самая крупная — в ЕС. Регулятор устанавливает верхний потолок допустимого объема выбросов для конкретных отраслей производства. Если предприятие выбрасывает меньше лимита, то может продавать свободные объемы (квоты). Их покупают те, кто не укладывается в лимит.
Любой из сценариев окажет негативное влияние на крупные энергокомпании страны. Эксперты проанализировали влияние расходов на покупку квот на отчетность «Интер РАО», «РусГидро», ОГК-2, ТГК-1 и «Мосэнерго» («Газпром энергохолдинг», ГЭХ), «Энел Россия» (подконтрольна итальянской Enel) и «Юнипро» (подконтрольна немецкой Uniper).
Так, при цене тонны в $11,1 общий платеж энергокомпаний за выбросы приблизится к 187 млрд руб. в год.
Средний показатель EBITDA упадет на 16%. Механизм квотирования практически не окажет влияния только на EBITDA «РусГидро» из-за большого объема ГЭС, пишет Ъ.
Оплата сверхнормативных выбросов снизит дивидендную доходность сектора. Сейчас она составляет в среднем 7,4%, а при цене тонны CO2 в $11,1 — сократится до 5,5%, по оценкам «ВТБ Капитала». Аналитики также отмечают, что рост нагрузки на генкомпании в конечном итоге может привести к увеличению стоимости электроэнергии для промышленности. Так, конечная цена на электроэнергию может увеличиться на 0,43 руб. за 1 кВт•ч, или на 10%.
В «Энел Россия», «РусГидро», ГЭХ и «Юнипро» воздержались от комментариев. В «Интер РАО» заявили, что «с интересом изучают расчеты аналитиков и намерены продолжать работу в направлении снижения воздействия на окружающую среду и минимизации климатических рисков».
«Оцифровка климатических выбросов в финансовой отчетности — не выбор, а приближающаяся реальность. Международные инвесторы неизбежно будут учитывать возможные расходы на выбросы вне зависимости от того, существуют такие расходы на национальном уровне или нет»,— говорит Владимир Скляр из «ВТБ Капитала». По его мнению, усилия Минэкономики по запуску проекта на Сахалине — важный шаг по встраиванию российской экономики в новую парадигму международного подхода финансовых рынков к климатическим рискам, а предлагаемый коридор цен — $2–25 за тонну — вполне соотносится с ценовыми параметрами других развивающихся стран, только встающих на путь внедрения контроля выбросов в свою долгосрочную инвестиционную политику.
Руководитель направления «Электроэнергетика» Центра энергетики МШУ «Сколково» Алексей Хохлов не ожидает полноценного запуска системы квот на выбросы парниковых газов в России либо углеродного налога в какое-либо ближайшее обозримое время.
«Подобные инициативы создадут значительную дополнительную финансовую нагрузку, которая может быть компенсирована только потребителями электроэнергии»,— полагает он. Владимир Лукин из KPMG говорит, что пока невозможно точно оценить влияние механизма таможенной углеродной корректировки (CBAM). «В наиболее консервативных сценариях мы рассматриваем приоритетное влияние механизма на компании с преобладающей угольной генерацией. Однако степень чувствительности механизма к фактической результативности компаний в сфере декарбонизации пока остается неясной. Напомним, что основная функция СВАМ — не декарбонизация, а защита интересов европейских производителей в условиях амбициозной климатической политики Евросоюза»,— полагает Владимир Лукин.
