О том, как контролируются затраты богатейшей компании России, рассказал начальник департамента по управлению корпоративными затратами «Газпрома» Михаил Сироткин.

- Судя по названию вашего департамента, именно вы следите за тем, кто и как тратит в «Газпроме»?

- Да, именно так. Департамент по управлению корпоративными затратами «Газпрома» был создан на базе тендерного комитета. Одна из первых задач — контроль над закупками. На тот момент эта задача была поставлена только мне как руководителю тендерного комитета и тому небольшому количеству сотрудников, которые в нем работали. Это были всего 14 человек. В 2012 г. департамент был переименован из департамента по конкурентным закупкам в департамент по управлению корпоративными затратами. Наши функции значительно расширились. От модуля проведения закупок до анализа их потребностей и контроля исполнения. Сейчас у нас в штате 140 человек.

-  Вы уже обсуждали с ним дальнейшее взаимодействие «Газпрома» со «Стройгазконсалтингом»?

- «Стройгазконсалтинг» и так работает на объектах "Газпрома", очень важных объектах. Это и обустройство Бованенковского месторождения. Это газопровод "Бованенково — Ухта". Это мегастройки, они очень важные. Сейчас они находятся на завершающем этапе, и «Стройгазконсалтинг» должен будет выполнить свои обязательства и сдать нам объекты в срок.

- При строительстве газопровода «Сила Сибири» вы начали применять иную практику. Крупные лоты дробятся на более мелкие, а цены закупок снижаются. Пришло время децентрализации?

- Мы применяем все возможные методы для того, чтобы максимально снизить цену при надлежащем качестве. Вторая задача — удержать эту цену в момент проведения работ. Ведь не раз бывало, что после начала работ они дорожали. Но так происходит у всех и во всем мире. Это стройка.

Что касается нашей контрактной стратегии, то она ровно следующая. «Сила Сибири» - новый проект. Он осуществляется в новом регионе хозяйствования. «Газпрома» раньше там не было. При этом «Сила Сибири» основывается на крайне жестких бюджетных ограничениях. Поэтому мы на стадии проектирования на каждый вид работ вывели определенную квоту по деньгам, за которую выйти мы не можем. Причем внутри каждой квоты мы должны еще найти резервы для снижения затрат. Для того чтобы у нас внутри проекта еще был резерв на покрытие инфляции, курса валют или других непредвиденных факторов.

Мы всегда исходим из самого пессимистичного сценария при оценке стоимости. Поэтому мы подходим очень жестко при анализе стоимости в рамках каждой квоты. Мы должны разбить до гвоздя и до рубля каждую затрату, определить лучшую практику и выбрать, кто для нас может сделать ту или иную работу за данную цену. Именно поэтому мы бьем закупки на большое количество мелких лотов, которые могут выполнить субъекты малого и среднего бизнеса. Для того, чтобы найти реальное дно стоимости.

Сейчас идет подготовительная работа, прежде всего расчистка территории для будущей трассы от лесорастительности. Наша работа позволила сократить затраты практически в три раза. По государственным нормам весь комплекс работ на один гектар расчистки может стоить 1 млн руб., оптимизированные расчеты проектного института оценивали эту работу в 700 000 руб. за гектар. А мы смогли найти подрядчиков на 350 000 руб. за гектар. Нам это позволило не только сэкономить, но и определить лучшую практику для проведения такого рода работ. В дальнейшем она станет использоваться и на других проектах. Это результат той самой стратегии по разбитию проекта на множество лотов.

Но для нас важно, чтобы контрагент был очень надежным. В этом смысле мы ориентируемся и на крупные компании, у которых есть собственные внутренние резервы, есть возможность заимствований. Но у них и большая ответственность за выполнение той или иной работы. Поэтому всегда во всем мире для реализации большой работы нанимаются большие генеральные подрядчики, которые затем нанимают субподрядчиков, субсубподрядчиков. Но в нашей контрактной стратегии важно понимать стоимость работ на каждом уровне.

- То есть генеральный подрядчик по «Силе Сибири» все-таки будет?

- На каждый этап будет свой генеральный подрядчик.

- Генеральный подрядчик будет привлекаться для строительства всей трубы, или она тоже станет дробиться на лоты?

- Мы рассчитываем на крупные участки. Потому что нам нужен какой-то очень серьезный подрядчик со своей подушкой безопасности денежной и со своими резервными мощностями на большой объем работ. Чтобы в случае возникновения каких-либо проблем, при наличии доступа к внешним заимствованиям он мог бы самостоятельно закрыть проблему. Маленькому подрядчику много денег не дадут, пусть он даже крайне надежный.

- Как это согласуется с контрактной стратегией по дроблению закупок на мелкие лоты для снижения цены?

- Когда мы говорим о разбитии на мелкие лоты, мы говорим о подготовительных, вспомогательных работах. Когда речь идет о больших, серьезных работах - прокладке трубы, строительстве компрессорных станций, конечно, это могут делать только крупные подрядчики. Но для них это тоже новый регион. Поэтому мы там ориентируемся в том числе на местные подрядные организации. Это обходится дешевле. У них постоянные и переменные расходы меньше, чем у генеральных подрядчиков. Поэтому стратегия дробления на лоты оправдана только на этапе подготовительных работ или выполнения вспомогательных работ. Прокладывать непосредственно трубу могут только крупные подрядчики.

- Все участки «Силы Сибири» будет строить одна компания или несколько?

- Закупки пока не объявлены, посмотрим.

- А когда это произойдет?

- До конца этого года. Но все будет происходить поэтапно, в зависимости от сроков реализации проекта. Эти закупки будут очень серьезно готовиться, и их стоимость будет очень адекватна реальной стоимости.

- Основные объекты «Газпрома» в России всегда строили «Стройгазмонтаж», «Стройтрансгаз» и «Строгазконсалтинг». Но первый должен строить Керченский мост, на что, вероятно, уйдет много его мощностей, а последний даже не попал в предквалификационный список подрядчиков для «Силы Сибири». Зато «Стройтрансгаз» уже получает все основные подряды. Означает ли это, что именно он и будет генеральным подрядчиком?

- «Стройтрансгаз» и «Стройгазмонтаж» являются очень квалифицированными подрядчиками. Очень крупными. И мы бы хотели, чтобы они участвовали в закупках по «Силе Сибири».

- Вы говорите, что для «Силы Сибири» мощностей достаточно, а если «Газпрому» удастся договориться о поставках газа в Китай по газопроводу «Алтай», тогда их хватит?

- Я думаю, что мы справимся.

- А откуда возьмутся мощности?

- Подрядчикам нужно будет увеличивать мощности, но это уже их вопрос. При этом им придется предоставить нам соответствующую информацию, что мощностей у них достаточно, чтобы они могли участвовать в новом проекте.

- А если они не предоставят, потому что не смогут увеличить мощности, то проекта «Алтай» не будет?

- Такого быть не может. Мы даже не допускаем такого.

- Санкции мешают «Газпрому» закупать импортное оборудование?

- Не помогают точно. Но если что-то чему-то начнет серьезно мешать, то будут меняться проектные решения. Тем не менее каждый из проектов будет реализован.

- Можно ли «Силу Сибири» построить без импортного оборудования?

- Это вопрос к нашим производственным департаментам. Но я уверен, что в каждый конкретный момент времени мы все проблемы решим. Тем более что  у нас создан департамент по импортозамещению. Я уверен, что коллеги знают, что делать.

- Китайские подрядчики могут быть привлечены?

- Не могу сказать.

- Возвращаясь к контролю от гвоздя до рубля. «Газпром» часто критикуют за то, что он использует в качестве генеральных подрядчиков исключительно компании, близкие к власти. И они строят самые дорогие газопроводы в мире. Что вы можете ответить на эту критику?

- Кто с кем связан - не мой вопрос. Что касается контроля затрат, то только за 2014 г. деятельность нашего департамента позволила «Газпрому» сэкономить 146 млрд руб. И это произошло благодаря независимости нашего подразделения от других.

Например, в 2014 г. нам удалось сэкономить 5 млрд руб. на одном из участков «Южного потока». Это 190 км на участке Починки - Анапа. Проанализировав стоимость этого участка, мы нашли возможность сократить его закупочную стоимость на 5 млрд руб.

А наиболее ярким примером сокращения непроизводительных затрат является обеспечение крупных системных проектов общераспространенными полезными ископаемыми. Эта проблема неоднократно была озвучена президентом Владимиром Путиным, который возмущался необоснованно высокими ценами на карьеры. По сути, там делались деньги из воздуха. Приоритетное право добычи всех полезных ископаемых на лицензионных участках «Газпрома» позволило обеспечить отвод карьеров самостоятельно, а значит, исключить эти квазиуслуги. За счёт этого мы смогли сэкономить около 30 млрд руб., и это только в рамках Чаяндинского месторождения без учета линейной части газопровода «Сила Сибири».

- Вы привели пример экономии на «Южном потоке», но он сам и «Южный коридор» в итоге подорожали почти вдвое...

- Я привожу пример по одному из участков.

- А в связи с чем подорожали проекты в целом?

- Наша задача - не допускать таких удорожаний. Но жизнь любой стройки всегда очень многообразна. К сожалению, все растет в цене. Дорожает импорт, внутренние цены растут. Меняются проектные решения. Но для того чтобы это удорожание было объяснимо, и существует механизм сопоставительных ведомостей.

- В крупных проектах всегда закладывается возможность удорожания?

- Всегда закладываются деньги на непредвиденные расходы. Это не больше 10%. Но это когда мы говорим о нормальной стройке, просчитанной по рабочей документации.

- То есть сперва объявляется предварительная оценка, реальная цена появляется после подготовки проектной документации, и уже эта цена не может вырасти более чем на 10%?

- Не совсем. При реализации мегапроектов об этом едва ли можно говорить. Там возникает столько непредвиденных факторов, очень существенных. Наша задача – привести их фактическую стоимость к проектным показателям.

- Заранее это не просчитывается?

- Даже при всех изысканиях такие ситуации возникают практически всегда. Могут меняться проектные решения. В частности, по применению того или иного оборудования. Может быть принято решение о применение более мощного оборудования. Это может приводить к удорожанию. Но если говорить об удельных затратах, то их мы снижаем уже существенно. Затраты могут увеличиваться в физическом выражении, но мы делаем все, чтобы снизить их удельные стоимостные показатели. На физические объемы мы не можем повлиять.

- То есть если в проекте была одна компрессорная станция, потом появилась новая, мощнее, но дороже, вашей задачей становится купить ее как можно дешевле?

- Да, именно так. То же самое, например, если трубу пришлось тянуть длиннее, чем планировалось, или котлован выкопать глубже, но мы за каждый дополнительный кубометр грунта уже побьемся.

- И все же, чем объяснить, что строительство газопроводов в России обходится в два-три раза дороже, чем в Европе?

- Ключевые факторы -- это значительно большая мощность газопроводов и компрессорных станций, наличие действующей инфраструктуры и климатические условия.

- В «Силу Сибири» заложена возможность удорожания?

- Как раз для того, чтобы этого не допустить, мы и реализуем нашу контрактную стратегию по удержанию цены. Причем задача не только удержать цену, но еще и выйти на резерв на тот случай, если удорожания какие-то будут.

- А резерв какой?

- Мы не знаем, сколько составит этот резерв. Но по крайней мере, все удешевления, соответственно, будут перекладываться в этот резерв. Как раз эти 30 млрд руб., сэкономленные на грунтах и на карьерах, пойдут в копилку по «Силе Сибири». Там изначально исходя из рынка какие-то затраты проектировались выше, а в результате наших действий получилось дешевле.

- «Газпром» на «Силу Сибири» не привлекает займов. Вы говорите, что бюджет ограничен. В этой ситуации, какую маржу вы устанавливаете подрядчикам?

- Каждый подрядчик, исходя из своих внутренних расчетов, сам устанавливает для себя, какую маржу заложить в сумму, которую он указывает в предложении. Но мы считаем, что эта маржа может быть даже до 20% в зависимости от вида работ. В нашем представлении, маржа в таких пределах — это справедливо. Потому что реально проект тяжелый. Особенно учитывая условия ведения работ в тех регионах.

Но уверенно могу сказать, что на сверхприбыли в работе с "Газпромом" никто не сможет рассчитывать.

- Как вы уже сказали, ваш департамент также расставляет проекты «Газпрома» по приоритетам. Крупнейшие проекты компании - «Сила Сибири», «Турецкий поток», «Владивосток СПГ», «Балтийский СПГ», «Сахалин-2». Что из этого может быть отложено?

- Это мегапроекты, они будут реализовываться в любом случае. Они приоритетны сами по себе. Что касается других проектов, то в приоритете проекты по поддержанию работы системы, особенно в пиковый сезон.

- Какие тогда отходят на второй план?

- Это могут быть какие-то проекты развития. Какие-то ГРС, газопроводы-отводы.

- Это проекты, связанные с газификацией регионов?

- У нас все проекты в России связаны с газификацией регионов.

Источник: Ведомости