Принят закон, изменяющий ряд параметров налогообложения нефтяной отрасли, в том числе ограничивающий минимальную стоимость экспорта российской нефти за счет верхней границы дисконта к эталонному сорту Brent. Документ вступает в силу 1 апреля.
Если компаниям не удастся продавать нефть дороже, чем требует новое правило, они будут уплачивать налог исходя из устанавливаемой цены, а не реальной. Речь идет о налоге на добычу полезных ископаемых (НДПИ), налоге на добавленный доход (НДД) и обратном акцизе.
Очевидно, что закон увеличивает налоговую нагрузку на нефтедобывающие компании России. Хотя официально его цель так не формулируется. Официально речь идет об увеличении поступлений в государственный бюджет России. Инициатором и автором налоговых поправок является, естественно, Минфин, пишет Эксперт.
В прессе уже выступил экспертный хор с заявлениями, что бюджет дополнительно получит 500-600 млрд рублей. Что поправки не против нефтедобычи, правительство с их помощью стимулирует производителей налаживать новые логистические цепочки (из Европы в Азию) и целенаправленно сокращать дисконт, введенный странами Запада против российской нефти. Дескать на прибыль, добычу и экспорт влияние будет нейтральным.
Начинать тут надо от печки, то есть с дисконта. Каким образом российские нефтедобывающие компании могут снизить дисконт, источником которого являются политические санкции против России, включая ограничения на фрахт и страхования морских судов (танкеров), а также — нерыночный «потолок цен» на нефть?
Скидка появляется не как стремление нефтедобытчиков любым способом и по любой цене сбыть свою нефть. Скидка — результат резко выросших санкционных рисков у перевозчиков российской нефти и страховых компаний. То, что для добывающих компаний России дисконт, для транспортников и страхователей премия за риск.
Апрельские фьючерсы Brent котируются в 86,5 долл./барр. Минфин при расчете НДПИ, НДД и акцизов будет исходить из цены Urals минимум в 52,5 долл./барр. В законопроекте предлагается при расчетах налогов, начиная с апреля, снижать дисконт в 34 доллара (86,5 минус 52,5) на 3 доллара ежемесячно. И довести его к июлю до 25 долл./барр и ни центом выше. Говоря по-русски, ежемесячно повышать налог на нефтедобычу, а как нефтяники будут решать вопрос, уже их проблемы.
Видимо, этот механизм называется у нас созданием стимулов. Фиксированные скидки ослабят переговорные позиции российских компаний, а возможности перевозчиков нефти и страховщиков поставок (нерезиденты России) диктовать свои условия только вырастут.
Возникает масса вопросов. Например, почему как ориентир для своих расчетов Минфин оставил цену Brent, а не смесь ВСТО или Dubai, или цену, которая формируется на других площадках, где сегодня реально продается российская нефть?
Почему в расчетах НДПИ и НДД Минфин до сих пор исходит из долларового курса рубля, хотя доллар с начала санкций не обращается свободно на внутреннем рынке?
Почему Минфин использует данные международного агентства Argus, которое рассчитывает цены Urals на базисах CIF (сицилийская Аугуста и нидерландский Роттердам), хотя Urals там из-за санкций практически не торгуется, а процесс вычисления цены носит непрозрачный характер (highly likely)?
Таких «почему» очень много. Ответа на них нет, если не считать таковым ведомственное удобство и привычку решать вопросы по накатанной.
Конечно, нефтяная отрасль является основой для наполнения бюджета и сейчас — в период тяжелых для страны испытаний — явно готова вновь подставить плечо и работать с предельной налоговой нагрузкой. Только не стоит забывать, что помимо нефтянки в России существует еще немало высокодоходных отраслей.
После вступления закона в силу, фискальная нагрузка в нефтянке (доля налогов в финансовом результате до вычета налогов) вырастет, по оценкам экспертов, до 75-78%. У «Газпрома» этот показатель составляет 69%, в металлургии — около 40%, в банковском секторе — примерно 30%, а минеральные удобрения «нагружены» на 25%.
Еще в 2019 году эксперты Vygon Consulting оценивали суммарный потенциал от выравнивания налоговой нагрузки в иных секторах российской экономики, кроме нефтяной, почти в 2 трлн рублей в год. В условиях роста цен на металлы и удобрения, а также стабильно высокой прибыли российских банков эта цифра вполне может удвоиться. Вопрос риторический, но разве налоговая нагрузка не должна быть сбалансирована между различными секторами экономики?
