Фарес Кильзие для Forbes
Что эффективнее для развития нефтехимического крыла госкомпании – запускать новые проекты или скупать действующих игроков?
В апреле обострился спор «Роснефти» и «Газпрома» вокруг обеспечения газом Восточной нефтехимической компании (ВНХК). Ежегодно проекту потребуется 2,3 млрд куб. м газа, однако монополия пока не готова стать его поставщиком, ссылаясь на то, что у «Роснефти» на Дальнем Востоке есть свой газ, который она может использовать для снабжения ВНХК. «Роснефть» же указывает в ответ, что все ресурсы газа она направляет потребителям на Сахалине и в Хабаровском крае, где является основным поставщиком.
Проект ВНХК в Приморском крае планируется построить в три очереди. Первую из них (нефтепереработка мощностью 12 млн т) «Роснефть» рассчитывает возвести до 2020 года, вторую (нефтехимия мощностью 3,4 млн т) – до 2022-го, а третью (нефтепереработка и нефтехимия мощностью 12 млн т и 3,4 млн т соответственно) – до 2028-го. Однако эти сроки могут быть сдвинуты, как нередко происходит с масштабными проектами в отрасли. В 2014 году проект ВНХК общей стоимостью 1,3 трлн руб. был включен в заявку «Роснефти» на получение средств из Фонда национального благосостояния (ФНБ). Эта заявка была отклонена правительством, однако госкомпании удалось найти стороннего партнера: им стала китайская ChemChina, которая получит в капитале ВНХК 40% и в той же пропорции будет участвовать в финансировании проекта.
ВНХК станет не первым российско-китайским проектом в сфере нефтегазохимии. В ноябре прошлого года «Газпром» и China Development Bank заключили меморандум о принципах проектного финансирования Амурского газоперерабатывающего завода. В свою очередь, Фонд шелкового пути в декабре приобрел 10% акций «Сибура». За год до этого 10-процентный пакет «Сибура» купила Sinopec.
Не первым по счету ВНХК окажется и среди нефтехимических активов «Роснефти». Долгое время у госкомпании был лишь один подобный актив – Ангарский завод полимеров. В 2014 году «Роснефть» приобрела «Новокуйбышевскую нефтехимическую компанию» — на ее площадке планируется построить установку пиролиза этилена мощностью 2 млн т. Для «Роснефти» это была во многом имиджевая покупка. Сделка стоимостью $300 млн должна была стать шагом на пути к ее превращению в глобального лидера нефтяной отрасли наподобие ExxonMobil, имеющей в своем составе крупное нефтехимическое подразделение (ExxonMobil Chemicals), на долю которого в 2016 году пришлось более половины чистой прибыли американской компании ($4,6 млрд из $7,8 млрд).
Превосходя почти в два раза ExxonMobil по доказанным запасам углеводородов (37,8 млрд барр. н.э. против 20 млрд барр н.э. по классификации SEC, согласно данным за 2016 год), «Роснефть» в три раза уступает ей по чистой прибыли ($2,8 млрд против $7,8 млрд) и более чем в пять раз – по капитализации ($69,9 млрд против $374,3 млрд). Сократить отставание «Роснефть» может, в том числе, за счет развития нефтехимии и нефтепереработки. Однако на этом пути есть несколько рисков.
В первую очередь, это низкая привлекательность нефтехимических активов в ближнем зарубежье. Пример тому — несостоявшаяся покупка армянского предприятия «Наирит», в бытность СССР являвшегося единственным производителем хлоропренового каучука. В декабре 2013 года «Роснефть» вместе с Pirelli Tyre Armenia подписали меморандум о создании на базе «Наирита» СП по выпуску бутадиен-стирольного каучука. «Роснефть» должна была стать ведущим акционером и инвестором завода, а Pirelli – разработчиком конечной продукции и одним из ее покупателей. Однако дальше меморандума дело не пошло. Не в последнюю очередь из-за дороговизны перезапуска «Наирита», для чего, по оценке Всемирного банка, потребовалось бы $350-400 млн. На фоне кризиса и санкций такие затраты на непрофильный актив руководству «Роснефти», по всей видимости, показались нецелесообразными.
Другой риск – падающая рентабельность нефтепереработки: из-за налогового маневра ее маржинальность снизилась с 6,3% в 2014 году до 1,8% в 2015-м (подсчеты CREON Energy). В силу этого «Роснефть» сейчас рассматривает возможность продажи нескольких НПЗ (Куйбышевского, Новокуйбышевского, Сызранского и Саратовского), а также Ангарской нефтехимической компании. К числу негативных факторов можно отнести и стагнацию на российском рынке полиолефинов, импорт на котором в ближайшие годы будет вытеснен за счет усилий «Сибура», реализующего проект «Запсибнефтехим» мощностью 1,5 млн т этилена и 500 тыс. т пропилена, и «Нижнекамскнефтехима», планирующего к 2025 году ввести в строй две очереди этиленового комплекса общей мощностью 1,2 млн т с последующим производством пластиков.
В этих условиях «Роснефти», возможно, будет проще не реализовывать новые проекты в нефтегазохимии, а скупать действующих игроков, продукция которых имеет устойчивый спрос. Тем более, что такой прецедент уже есть: с приобретением «Башнефти» в состав «Роснефти» вошел ее главный нефтехимический актив – предприятие «Уфаоргсинтез». То же самое касается и нефтепереработки: правда, из-за налогового маневра здесь лучше отдать предпочтение зарубежным активам. До конца июня «Роснефть» планирует закрыть сделку по покупке 49% индийской Essar Oil, в состав которой входит НПЗ в г. Вадинар, являющийся одним из самых лучших в Азии. На этой сделке топ-менеджмент госкомпании вряд ли остановится.
