Российские власти готовят указ о введении временного моратория на выход иностранцев из российских активов, сообщил 1 марта премьер Михаил Мишустин. По его словам, «в текущей санкционной ситуации иностранные предприниматели вынуждены руководствоваться не экономическими факторами, а принимать решения под политическим давлением». На момент сдачи номера указ не был опубликован. Премьер сообщил о подготовке документа после того, как целый ряд ключевых стратегических партнеров нефтегазовых компаний РФ сообщили о планах уйти из России из-за военных действий на Украине.
Первой нефтекомпанией, объявившей 27 февраля о сворачивании инвестиций в РФ, стал крупнейший миноритарий «Роснефти» британская BP (она владеет 19,5% акций российской нефтекомпании). Компания отметила, что это решение приведет к списанию $25 млрд. На следующий день о планах ухода из РФ сообщил другой стратегический партнер «Роснефти» — норвежская Equinor, а также давний партнер «Газпрома» и его нефтяной дочерней структуры «Газпром нефти» британская Shell.
У «Роснефти» в стране осталось два крупных западных партнера — итальянская Eni, с которой сохраняются СП по разведке участков на шельфе в Баренцевом море, а также американская ExxonMobil, являющаяся оператором нефтяного проекта «Сахалин-1» (добыча нефти в 2021 году — 11 млн тонн). По данным Reuters, Exxon уже отзывает своих американских сотрудников из России. По словам одного из собеседников, московский офис Exxon пока продолжает работу.
О намерении прекратить инвестиции в РФ 1 марта заявила и французская Total, владеющая 16,3% в НОВАТЭКе, 20% в СПГ-заводе «Ямал СПГ» и 10% в проекте «Арктик СПГ-2». Также у Total были планы по вхождению в будущий проект НОВАТЭКа «Обский СПГ».
Shell, BP, Exxon и Total первыми из западных компаний пришли в Россию после открытия рынка в 1991 году. Их намерение уйти из страны сводит на нет почти три десятилетия инвестиций в российский энергетический сектор. В компаниях не дали дополнительных комментариев.
Один из собеседников полагает, что решение правительства может быть реализовано через отказ от регистрации перехода права собственности, то есть закрытие реестров. Мера также усилит контроль над активами со стороны российского правительства, особенно на фоне выхода представителей иностранных компаний из советов директоров. По мнению другого источника, если и разрешат продать доли, то купят их сами госкомпании со значительным дисконтом.
Ни один из трех иностранных инвесторов, покупавших генерацию на российском энергорынке при реформе РАО ЕЭС, пока не собирается уходить, утверждают источники “Ъ”, знакомые с ситуацией.
Немецкой Uniper (контролируется Fortum) принадлежит около 84% «Юнипро» (бывшая ОГК-4), владеющей 11,24 ГВт ГРЭС. Но еще до военной операции на Украине у «Юнипро» были переговоры о продаже бизнеса в РФ, сейчас они могут ускориться, полагают собеседники. У финской Fortum 94,88% в ПАО «Фортум» (4,5 ГВт) и 29,45% акций ТГК-1 (ТЭС и ГЭС на северо-западе РФ). У итальянской Enel 56,43% в «Энел Россия». «Сейчас на рынке существует полное непонимание, санкций в отношении российской энергетики нет, поэтому пока оснований уходить у инвесторов тоже нет. Но ситуация может поменяться моментально»,— говорит один из собеседников.
Источники отмечают, что проблем с сервисом и обслуживанием уже установленного оборудования в энергетике и ТЭКе нет — иностранные поставщики не отказывались от своих обязательств.
Но уже есть запреты на заключение новых контрактов для ряда иностранных поставщиков, утверждает еще один собеседник, приводя пример: две газовые турбины его компании сейчас проходят обслуживание горячей части в Европе и США, и пока не ясно, вернутся ли они в РФ.
«Запрет на выход иностранцев из компаний РФ делает западных инвесторов заложниками ситуации. Есть иностранные лица, которым невыгодно выходить из российских компаний, но им могут грозить западные санкции, а такой запрет практически не оставляет им возможностей выйти из капитала»,— поясняет советник по спецпроектам коллегии адвокатов А1 Сергей Демкин. К тому же иностранцы могут начать выход из российских активов не только из-за санкций, но на фоне паники и маржин-коллов, а это может спровоцировать цепную реакцию, чего российские власти тоже пытаются избежать, добавляет он. Но исполнение запрета зависит от структуры владения, уточняет господин Демкин: «Если крупный иностранный инвестор владеет долей в российской компании не напрямую, а через другую зарубежную структуру, то можно продать эту “прослойку” и выйти из российского актива таким образом».
«Вероятно, запрет будет сформулирован в общих чертах, а позднее на уровне правительства или ЦБ будут даны разъяснения, как это применять на практике»,— считает адвокат Delcredere Андрей Рябинин. По его мнению, задача — ограничить выход из активов в РФ и фактически вывод валюты и капитала из страны, «ведь при продаже пакетов акций иностранцам нужно было бы что-то выплачивать». Сергей Демкин же полагает, что могут просто запретить регистраторам вносить изменения в реестр акционеров, а ФНС — изменения в ЕГРЮЛ.
«Запрет на выход иностранных инвесторов из российских активов может быть сформулирован через запрет совершения определенных сделок,— считает партнер адвокатского бюро ЕМПП Мерген Дораев.— Его могут прописать не только для реестродержателей, но и для потенциальных покупателей долей в российских компаниях».
Для иностранных инвесторов такой запрет будет основанием для обращения в регулирующие органы своих юрисдикций для получения индивидуального разрешения (например, специальной лицензии в OFAC) в связи с невозможностью исполнить требования санкционного режима, указывает господин Дораев. По его мнению, «автоматической индульгенцией для зарубежных инвесторов это не станет, но с большой вероятностью они смогут избежать ответственности за нарушение, допущенное не по их вине».
