18 сентября на совещании в Белом доме «экологический» вице-премьер Виктория Абрамченко одобрила девять из 12 пунктов концепции нового федерального закона об ответственности собственников объектов, оказывающих негативное воздействие на окружающую среду, за ликвидацию накопленного такими объектами экологического ущерба после банкротства или ликвидации компании. Не согласован остается механизм финансового обеспечения такого регулирования. Несмотря на принципиальное несогласие с концепцией РСПП, в конце сентября документ должен быть передан в Кремль.
Концепция разрабатывается Минприроды с апреля 2020 года, когда на совещании у госпожи Абрамченко ведомства изучили наследие, оставшееся после банкротства Байкальского целлюлозно-бумажного комбината. Власти не в силах разобраться с ним уже более шести лет, цена вопроса для государства — порядка 6 млрд руб. После того как в июле 2020 года были обнаружены загрязнения хлором и ртутью 1 млн га территории обанкротившегося «Усольехимпрома», разработать концепцию соответствующего закона к 30 сентября поручил президент Владимир Путин.
Вице-премьер принципиально поддержала подход, по которому регулирование затронет наиболее опасные объекты и вещества (I и II класса).
В проектную документацию новых объектов предполагается включить раздел о выводе объекта из эксплуатации с перечнем мероприятий по ликвидации ущерба. Если же происходит модернизация объекта без реконструкции, собственник должен будет включить их в декларацию промбезопасности. Обязать собственника ликвидировать накопленный ущерб предполагается и при ликвидации, консервации или перепрофилировании опасного объекта. Исключить такой объект из госреестра после вывода из эксплуатации можно будет только по согласованию с Росприроднадзором — когда ведомство примет работы по рекультивации и консервации.
Продажу отдельных зданий и сооружений, которые относятся к регулируемым производствам, предлагается разрешить только при наличии положительного заключения экоаудита (и аудита земель, на которых они расположены). Более того, ликвидировать накопленный ущерб придется и новому собственнику объекта — если он не позаботился проверить его состояние до покупки. В случае банкротства продавать отдельные сооружения, здания и земли опасного объекта запретят: он может быть продан только в качестве «единого недвижимого комплекса». Комплекс также можно будет продать лишь после экоаудита, а купить — только если новый владелец в согласованные сроки устранит весь накопленный экоущерб. Норма необходима, чтобы избежать случаев, когда «выкупают отдельные куски, а государству при необходимости ликвидации ущерба приходится перекупать их по завышенной цене, либо вообще невозможно проводить работы из-за большого числа собственников», пояснил один из участников совещания. Для «грязных» земель будут разработаны критерии и порядок ограничения их оборота.
Дискуссии идут вокруг трех пунктов концепции нового регулирования: это выбор между экоаудитом и госэкоэкспертизой при приеме загрязненных земель, а также вопрос о перспективах включения в реестр объектов накопленного эковреда уже находящихся в федеральной собственности — и санкций за такие объекты для собственника. Третий вопрос, который вызывает основное недовольство и нарекания РСПП — вопрос финансового обеспечения компенсации накопленного вреда.
По данным “Ъ”, на совещании у госпожи Абрамченко чиновники окончательно отказались от идеи компенсационных фондов и специальной госкорпорации, которая за их деньги занималась бы ликвидацией экологических последствий.
В результате осталось три варианта вероятного финансового обеспечения такого регулирования: создание резервных фондов собственников опасных предприятий (наименее вероятное решение); обязательное страхование таких объектов — или окрашенный платеж в бюджет (по примеру платежей для финансирования ЖКХ, этот вариант прорабатывают в Минфине).
В РСПП заявили, что концепцию «не поддерживают ни в одном из вариантов». Так, в союзе считают, что государство должно использовать для ликвидации накопленных загрязнений поступления от платы за негативное воздействие на окружающую среду (ПНВОС), ссылаясь на указание КС 2013 года: по нему эта плата — обязательные публично-правовые платежи за осуществление государством мероприятий по охране окружающей среды и ее восстановлению от последствий хозяйственной и иной деятельности. В Миприроды же считают, что ПНВОС — компенсация текущей нагрузки на окружающую среду, из объемов которой он и рассчитывается. Поступления эти снижаются — с 30,8 млрд руб. в 2013 году до 13 млрд руб. в 2019-м, а для некоторых крупных плательщиков они обнулены в силу зачета за соответствие компаний текущему экорегулированию.
Впрочем, в союзе признают проблему и соглашаются с идеей финансирования ликвидации накопленного ущерба за счет обязательного страхования либо создания внебюджетного фонда – при его наполнении сборами ПНВОС. Эти предложения должны поступить в Минприроды до конца недели.
