Между Минфином США и корпорацией ExxonMobil разгорается война из-за сделок с «Роснефтью». РБК ответил на десять вопросов, почему за этим спором нужно следить как за уникальным.
OFAC — подразделение Минфина США, курирующее экономические санкции, — на прошлой неделе наложило штраф на крупнейшую нефтегазовую компанию страны ExxonMobil, обвинив ее в нарушении санкционного режима, действующего в отношении России. В мае 2014 года ExxonMobil заключила соглашения с «Роснефтью», их подписал главный исполнительный директор «Роснефти» Игорь Сечин. За несколько недель до этого OFAC внесло Сечина в санкционный список SDN (Specially Designated Nationals) — лиц, с которыми американцам запрещено вести бизнес.
После объявления штрафа Exxon немедленно подала иск против OFAC и министра финансов США Стивена Мнучина, требуя признать действия компании законными и отменить штраф. Дело будет слушаться в федеральном суде США в Далласе, штат Техас.
О каких сделках идет речь?
Семь документов были подписаны с «Роснефтью» 15 мая 2014 года и касались сотрудничества компаний на арктическом шельфе России, о котором стороны договорились еще в 2011–2013 годах. Как утверждает Exxon в своем иске, эти документы не создавали никаких новых прав или обязательств между «Роснефтью» и ExxonMobil, а просто «фиксировали выполнение некоторых условий», оговоренных в базовых соглашениях по Арктике. Восьмой документ — о продлении срока действия соглашения по реализации проекта «Дальневосточный СПГ» («Роснефть» сообщала о нем на своем сайте) — был подписан представителем Exxon 14 мая в Хьюстоне, а затем доставлен в Россию, где 23 мая его подписал Сечин.
Сечин подписывал эти документы от имени «Роснефти», подчеркивает ExxonMobil; то, что их подписывал именно он, определялось уставом «Роснефти» (где говорится, что главный исполнительный директор уполномочен подписывать «все документы от имени Общества») и российским корпоративным правом.
Как рассчитан штраф?
OFAC оштрафовало Exxon на $2 млн, которые сложились как количество нарушений (восемь подписанных с Сечиным документов), помноженное на $250 тыс. — максимально возможный штраф за один эпизод нарушения санкций, прописанный в американском законодательстве. В прошлом году OFAC проиндексировало эту предельную величину на инфляцию — теперь она составляет $284,6 тыс., но к нарушениям, состоявшимся до ноября 2015 года, применяется прежний размер.
$2 млн — ничтожная сумма для ExxonMobil, чья чистая прибыль за прошлый год составила $7,8 млрд. «Вероятно, Exxon сознательно пошла на этот риск», — считает Клиф Бернс из вашингтонской юрфирмы Bryan Cave. Злостное нарушение санкционного режима чревато в США уголовной ответственностью, но компания, по-видимому, решила — и оказалась права, — что в данном спорном вопросе обвинение в злостном нарушении ей не грозит, полагает юрист.
Почему Exxon оштрафована за сделки 2014 года только сейчас?
OFAC заинтересовалось соглашениями Exxon с «Роснефтью» почти сразу после их подписания, но между началом расследования и вынесением штрафа прошло три года. Это нормально: расследования OFAC могут занимать несколько лет.
OFAC предварительно признало ExxonMobil виновной в нарушении санкционного режима еще в июне 2015 года, уже тогда исчислив ей штраф в $2 млн, следует из материалов суда. Но после этого компании была дана возможность переубедить OFAC. В 2016–2017 годах представители Exxon несколько раз встречались с представителями OFAC, подавали письменные аргументы, но позиция ведомства не поменялась.
В чем суть спора?
OFAC утверждает, что из указа президента США Барака Обамы от 16 марта 2014 года о санкциях против России и нормативного акта, выпущенного OFAC 8 мая 2014 года (.pdf), ясно следовало, что нельзя заключать корпоративные соглашения, если их подписывает лицо из списка SDN. Exxon же уверяет, что актуальные на момент подписания документов с «Роснефтью» разъяснения Белого дома и Минфина США явно подразумевали, что Сечин внесен в санкционный список как частное лицо, санкции лично против него не должны повлиять на отношения американского бизнеса с «Роснефтью» (которая на тот момент не числилась ни в каких санкционных списках) и американцы имеют право взаимодействовать с Сечиным, если он выступает в «профессиональном» качестве — как представитель своей компании.
В указе Обамы говорится, что американским компаниям и гражданам запрещается предоставлять какие-либо услуги лицу из санкционного списка и получать какие-либо услуги от такого лица. В нормативном документе OFAC «услуги любого характера» входят в состав «имущества» лица под санкциями, которое подлежит блокировке. Получается, OFAC считает, что Сечин предоставил Exxon услугу тем, что подписал двусторонние корпоративные соглашения. Американской компании было запрещено принимать такую услугу.
Exxon спорит: «Когда г-н Сечин подписывал документы для «Роснефти» в его представительном статусе как президент компании, он не предоставлял свои услуги ExxonMobil <…>. Услуги г-на Сечина — если таковые вообще были — могли быть предоставлены только «Роснефти», а не ExxonMobil». Бернс из Bryan Cave считает, что подход OFAC к подписи как услуге можно довести до абсурда: «Невозможно представить ситуацию, когда крупный контракт одобряется без решения главы компании, а это тоже услуга [независимо от того, ставит он свою подпись или нет]».
В чем исключительность этого дела?
Это первое наказание для американских компаний за нарушение санкций, введенных против России за действия на Украине. Во-вторых, расследования OFAC редко заканчиваются собственно штрафом — обычно большие корпорации идут на мировое соглашение с OFAC, в рамках которого выплачивают компенсации, формально не являющиеся штрафами. «В данном случае крупная компания не согласилась на мировую и предпочла оспорить обвинения в суде», — говорит глава вашингтонской юрфирмы Ferrari and Associates, специализирующейся на санкциях, Эрих Феррари. «Тот факт, что ExxonMobil подала иск в тот же день, когда был объявлен штраф, на мой взгляд, демонстрирует, что компания была готова бороться в суде с OFAC, если понадобится, с самого начала сделок с «Роснефтью», — добавляет Бернс.
Иски компаний и граждан против OFAC — дело сравнительно редкое, но не уникальное, сказал РБК бывший старший советник директора OFAC в администрации Барака Обамы Адам Смит. В конце 2014 года американский поставщик аудиооборудования Epsilon Electronics оспорил в суде штраф OFAC на сумму $4,1 млн, наложенный за поставки товара в адрес дубайской компании, которая реэкспортировала его в Иран. Суд первой инстанции оставил штраф в силе, но затем апелляционный суд частично поддержал компанию, постановив, что OFAC должно пересмотреть размер штрафа.
Особенный интерес этого дела состоит еще и в том, что спорные сделки заключались, когда во главе ExxonMobil стоял Рекс Тиллерсон — нынешний госсекретарь США. По словам представителей Минфина США, Тиллерсон лично не подписывал те соглашения с «Роснефтью», но в сообщении OFAC о штрафе указывается, что «самые высокопоставленные топ-менеджеры ExxonMobil знали о статусе Сечина как SDN», — очевидный намек на Тиллерсона. Washington Post преподносит конфликт OFAC и Exxon как скрытое противостояние министра финансов и госсекретаря — ключевых членов команды Трампа, но бывший посол США на Украине Стивен Пайфер категорически возражает. «Штраф Минфина, наложенный на Exxon, не направлен против госсекретаря Тиллерсона (который официально устранился от любых вопросов, связанных с его бывшей компанией). Такая конспирологическая теория может возникнуть в Москве, но правительство США работает по-другому», — сказал Пайфер.
Каковы шансы Exxon на победу в суде?
Шансы компании невелики, считает Феррари. OFAC практически не проигрывает в судах. Самый сильный аргумент, на который может надеяться Exxon, заключается в том, что правило, на основании которого OFAC признало вину компании, не было установлено на момент предполагаемых нарушений, говорит Феррари. По данным Exxon, представители OFAC в июле 2014 года признавали в обсуждениях с юристами компании, что еще не пришли к выводу о легальности или нелегальности подписания корпоративных соглашений с лицами из списка SDN.
Однако Бернс считает, что у ExxonMobil, напротив, хорошие шансы на победу. OFAC нередко действует «на грани административной законности», и есть надежда, что неблагоприятное для них решение федерального суда «может заставить ведомство быть более транспарентным и предоставлять четкие руководства [для участников рынка] при наличии неопределенности», говорит юрист.
Грозит ли что-то соглашениям Exxon и «Роснефти»?
Из решения OFAC о наложении штрафа вытекает необходимость для Exxon расторгнуть заключенные в мае 2014 года договоры с «Роснефтью», предполагает российский юрист, попросивший не называть его имени. Это, а не штраф — главная причина для беспокойства американской компании, считает он.
Сами эти соглашения не были запрещены санкциями, поэтому вряд ли могут быть отменены, возражает Феррари. Однако он рассуждает, что в теории такие договоры могут быть признаны «невозможными для исполнения» (unenforceable) в соответствии с доктриной «нечистых рук». Иными словами, соглашения были заключены с законными целями, но запрещенным способом (потому что их подписал Сечин, а не кто-либо другой).
В любом случае ExxonMobil подчеркивает в иске, что от этих соглашений практически ничего не зависело: если бы они не были подписаны, в деловых отношениях компаний ничего бы не поменялось.
Какие могут быть последствия для других компаний и лиц?
Несколько юристов, опрошенных РБК, считают, что есть риски для главного исполнительного директора BP Боба Дадли (гражданина США), если он подписывал корпоративные соглашения с Сечиным. «Риск штрафа в отношении Дадли есть», — сказал один из собеседников. После введения персональных санкций против Сечина «Роснефть» и BP подписали несколько соглашений (объявленных), включая пакет соглашений по долгосрочным поставкам нефти и нефтепродуктов на условиях предоплаты (в июне 2014 года) и соглашение о стратегическом сотрудничестве по газу (в июне 2017 года). Ставил ли под ними подпись Дадли, не сообщалось. РБК направил запрос в пресс-службу BP Plc.
Кроме Сечина в американский санкционный список в 2014 году были внесены и другие россияне, которые руководили или руководят российскими компаниями, в частности гендиректор «Ростеха» Сергей Чемезов и экс-глава РЖД Владимир Якунин. РБК не обнаружил никаких сведений в открытом доступе о том, что Чемезов или Якунин подписывали бы соглашения с какими-либо американскими компаниями с 2014 года.
Что это означает для России?
Штраф для Exxon — продолжение политики на ужесточение санкций против России, считает профессор американистики в Российском государственном гуманитарном университете (РГГУ) Виктория Журавлева. Подобное решение вполне может быть политически ангажировано, поскольку оно принято в разгар разбирательств по делу о вмешательстве России в президентские выборы, сказала Журавлева.
Фигура Тиллерсона (в прошлом главы Exxon) — знаковая, поскольку, во-первых, у него есть тесные связи с российским бизнесом, во-вторых, сейчас он может влиять на принятие внешнеполитических решений, говорит она. «Это знак и для Трампа, и для России, что США намерены и в будущем проводить последовательную политику санкций вне зависимости от личных намерений Трампа», — заключает эксперт. «Не все в американской политике является зловещим и персонализированным, хотя иногда кажется, что это так», — парирует политолог из Университета Джоржда Мейсона Джек Голдстоун. В данном случае OFAC просто приняло решение по делу, на рассмотрение которого ушло много времени из-за бюрократической волокиты, сказал он.
Москва должна воспринимать этот штраф как сигнал, что правительство США намерено строго приводить в исполнение санкционный режим, говорит Стивен Пайфер из Брукингского института, бывший посол США на Украине. «Это не означает, что администрация Трампа не хотела бы улучшить отношения с Кремлем, но российско-украинский конфликт остается главным препятствием», — сказал он.
