Немецкая Wintershall Dea, предоставившая «Газпрому» кредит на €730 млн для строительства газопровода «Северный поток-2», пока не видит для себя существенных санкционных рисков. О том, почему Германии нужен трубопроводный газ из России, “Ъ” рассказал председатель правления Wintershall Dea Марио Мерен.

— Вы сообщили, что завершили инвестиции в строительство «Северного потока-2», направив в общей сложности €730 млн. Изначально сообщалось, что инвестиции каждой из пяти европейских компаний составят €950 млн. Почему сумма снизилась? Связано ли это с тем, что до завершения инвестиций были внесены изменения в санкционный закон США CAATSA?

— Мне кажется, возникло недопонимание. Я не сказал, что мы завершили финансирование, я сказал, что мы предоставили финансирование на сумму €730 млн. Все заявки на предоставление денежных средств в соответствии с контрактом на финансирование мы удовлетворили. И естественно, мы и в дальнейшем готовы соблюдать взятые на себя обязательства. €950 млн — это максимальная сумма, которую мы обязались предоставить, но к данному моменту было запрошено только €730 млн. И на сегодняшний день нет никаких предпосылок для того, что в этом году необходимо будет предоставить дополнительные средства, поэтому мы не учитывали этот пункт в нашем планировании на 2021 год.

— Увеличилась ли общая стоимость проекта из-за задержки строительства «Северного потока-2»? Можете ли оценить потери из-за того, что Wintershall Dea пока не получает процентов по кредитам, выданным проекту?

— Я не могу ответить на этот вопрос, поскольку мы являемся финансирующей организацией, а не активно реализующей данный проект и не отвечаем за ведение бюджета. Так что вопрос следует адресовать проектной организации Nord Stream 2 AG.

— В теории, если «Газпром» все-таки обратится к вам с запросом на дополнительное финансирование, вы готовы будете предоставить его в текущей ситуации?

— Как вы сами сказали, это пока теоретический вопрос. До сих пор ни «Газпром», ни Nord Stream 2 AG к нам с таким запросом не обращались. Если они это сделают, мы сверимся с нашим договором и выполним все свои контрактные обязательства. Мы всегда придерживаемся своих обязательств.

— Вы не входили в капитал газопровода, но получили в качестве залога по кредиту 10% акций «Северного потока-2». У вас в залоге по-прежнему 10% в проекте или доля снижена из-за меньшего объема инвестиций?

— Совершенно верно, мы не являемся совладельцем проекта, мы лишь заимодавец. И мы в свое время взяли на себя обязательства по финансированию проектных затрат в объеме максимум 10% от общей стоимости, или в абсолютном выражении максимум €950 млн. С тех пор ничего, по сути, не изменилось — ни в наших обязательствах, ни в том залоге, который был согласован.

— То есть у вас в залоге по-прежнему находятся 10% в проекте «Северный поток-2»?

— Я, естественно, не могу комментировать детали контракта.

— Существенны ли для Wintershall Dea риски полной потери или заморозки уже инвестированных средств в «Северный поток-2» в случае введения новых санкций США?

— Этот вопрос сейчас занимает всех. Мы предоставили Nord Stream 2 AG финансирование в размере €730 млн, и ни санкции США, ни санкции ЕС на него не распространяются, поэтому мы чувствуем себя уверенно. Что касается возможности дальнейших санкций, то это вопрос политический, как сказали канцлер Германии Ангела Меркель и президент Франции Эмманюэль Макрон. Этот вопрос должны решать политики и дипломаты, а не бизнес. Поэтому я настроен оптимистично.

— Тем не менее строительство «Северного потока-2» задерживается. Осенью в Германии сменится правительство, Ангела Меркель уйдет со своего поста. Есть точка зрения, что если проект не будет завершен к этому времени, то исчезнут политические гарантии, данные прежним правительством. Согласны ли вы, что после смены правительства в Германии завершить проект будет гораздо сложнее?

— Что касается смены правительства и предстоящих выборов в ФРГ, то пока что это сфера домыслов и спекуляций. Каким будет состав правительства, предсказать достаточно трудно, поэтому я бы не стал здесь давать никаких прогнозов. Но я хотел бы подчеркнуть, что данный проект, как и наше финансирование, был согласован и запланирован в полном соответствии с законодательством ЕС. Поэтому я уверен, что вопрос, какое правительство в какой стране придет к власти, несущественен, поскольку данный проект полностью соответствует европейскому праву.

— Даже в случае запуска газопровода остаются риски распространения на него действий Третьего энергопакета. Если загрузка трубы будет неполной, скажется ли это на сроках окупаемости проекта?

— Что касается сроков возврата инвестиций, окупаемости и рентабельности проекта, то хочу подчеркнуть, что не могу комментировать детали. Что касается Третьего энергопакета, то это решение, которое принимается на европейском уровне. Я думаю, что в этой связи гораздо важнее отметить другой вопрос, его значимость в последние месяцы в очередной раз показала европейская погода. Поскольку собственная добыча газа в Европе продолжает неуклонно снижаться, нам срочно необходима любая инфраструктура, позволяющая поставлять газ из России, Норвегии и других стран в Северо-Западную Европу. Только лишь из-за остановки добычи на месторождении Гронинген (в Нидерландах) был утерян объем примерно от 30 млрд до 50 млрд кубометров, еще 10 млрд кубометров (из Норвегии) будут перенаправлены по новому Балтийскому газопроводу в Польшу, в обход Северо-Западной Европы. Все это уже существенно скажется на необходимых объемах.

Нам дополнительные объемы газа необходимы по двум причинам. Во-первых, для достижения европейских целей по защите климата, а именно по снижению выбросов, что предполагает замещение угля газом. Во-вторых, если мы хотим, чтобы цены на энергию в Европе оставались доступными, а наша промышленность оставалась конкурентоспособной.

— Но альтернативой может стать СПГ.

— Конечно, СПГ тоже может быть альтернативой, но в определенных конкурентных условиях. И здесь есть два момента. При нормальных рыночных условиях СПГ дороже газа, который поступает из России или Норвегии, и мы заинтересованы в том, чтобы иметь доступ к более дешевому, более конкурентоспособному газу. Кроме того, трубопровод — это сильное и реально существующее связующее звено между потребителем и производителем, в то время как судно может в любой момент развернуться и уйти туда, где ему предложат более высокую цену.

В 2020 году в Европу поступали достаточно большие объемы СПГ из США, а в 2021 году, когда была холодная зима в Азии и США и, соответственно, очень высокими были цены в этих регионах, в Северо-Западной Европе мы его почти не видели. Поэтому мы не можем строить свою стратегию обеспечения газом только на СПГ, нам необходим трубопроводный газ. И нынешняя зима это в очередной раз доказала. Этой зимой, так же как это было в 2018 году, дефицит газа был как раз закрыт трубопроводным газом из России, благодаря которому у нас в Европе были отопление, горячая вода и продолжала работать вся промышленность.

— Оправдались ли ваши ожидания от разработки ачимовских залежей Уренгойского месторождения? Сколько вы планируете еще инвестировать в этот проект?

— Я очень доволен результатами по разработке ачимовских отложений, которых мы достигли в наших совместных с «Газпромом» проектах. Например, на совместном предприятии «Ачимгаз», которое занимается разработкой ачимовских отложений на участке 1А Уренгойского месторождения, мы уже вышли на проектную мощность и к середине прошлого года добыли 50 млрд кубометров газа.

Что касается участков 4A и 5А Уренгойского месторождения, которые мы разрабатываем в рамках предприятия «Ачим Девелопмент», я очень горжусь тем, чего мы смогли там достичь. Из-за пандемии я не был в Новом Уренгое с сентября 2019 года, но тот факт, что, несмотря на все ограничения, связанные с коронавирусом, в январе мы смогли начать производство на участке 4А,— действительно огромное достижение. В ближайшие месяцы мы введем в эксплуатацию участок 5А, добудем первый газ и первый конденсат и продолжим разработку обоих лицензионных участков с целью последующего выхода на проектную мощность 14 млрд кубометров газа в год. Опять же это после того, как мы проинвестировали несколько сотен миллионов евро в рамках доли участия Wintershall Dea, это 25%.

— Рассматриваете ли вы участие в проекте по ачимовским залежам Ямбургского месторождения с «Газпром нефтью»?

— В настоящий момент мы достаточно плотно загружены. Мы находимся в постоянном контакте с «Газпромом» по нашим текущим проектам и, конечно, обсуждаем возможные новые проекты в России, в том числе и с «Газпром нефтью». Если такой проект будет в планах, мы обязательно об этом сообщим.

— Планируете ли участвовать в водородных проектах в России? Может ли это быть сотрудничество с «Газпромом» или с другими партнерами?

— Водород — модная тема и, конечно же, важное тематическое направление взаимодействия между Wintershall Dea и «Газпромом». В рамках нашей программы научно-технического сотрудничества мы, в частности, обсуждаем различные методы производства водорода, основной упор делается на пиролиз метана. Помимо этого, и «Газпром», и Wintershall Dea сотрудничают с университетами и научными институтами по данной тематике. Мы также являемся партнерами в различных газотранспортных проектах, поэтому совместно рассматриваем перспективы закачки водорода в действующие газотранспортные сети.