Мечты международного энергетического агентства (МЭА) о безуглеродном будущем, декарбонизированных Китае и Индии тождественны будущему без промышленного производства.
Под занавес 2023 года МЭА выпустило обзор «Уголь-2023: анализ и прогноз». Как и в предыдущих сериях, МЭА прогнозирует мировой спад потребления угля уже начиная с 2024 года. Агентство не изменяет себе уже более десятилетия, каждый год ошибается и каждый год делает вид, что предыдущего, ошибочного, прогноза не было.
Если взглянуть на график потребления угля в мире, становится очевидным: страна, определяющая мировой спрос на уголь, — Китай. Каждая вторая тонна угля в мире потребляется здесь, это 53% из 8,5 млрд тонн, потребленных в прошлом году.
Более 80% спроса на уголь в КНР создает электроэнергетика. При этом под давлением стран развитого мира, угроз карбоновых налогов, подписанных международных деклараций, жуткой экологии в некоторых регионах страны Китай неоднократно предпринимал попытки отказаться от использования угля в энергетике в пользу других первичных источников — природного газа, воды, солнца и ветра.
В отличие от тех же США это не номинальные игры в экологию, а реальные. В год возобновляемых источников энергии в КНР вводится больше, чем во всей Европе, а установленная мощность электростанций ВИЭ (включая большую гидроэнергетику) в 2023 году превысила 1,4 ТВт.
Для понимания: вся российская энергосистема — это менее 250 ГВт установленной мощности. Доля ВИЭ в структуре установленной мощности в Китае достигла 49,9%. Однако полезная нагрузка ВИЭ (коэффициент использования установленной мощности, КИУМ) очень далека от нагрузки источников на ископаемом топливе и редко превышает 25%.
В итоге доля угольной генерации в КНР в прошлом году составила 61%. То есть мегастройки ВИЭ удовлетворяют лишь часть нового спроса на электроэнергию. Речи о замещении угля другими первичными источниками энергии не идет.
Разочарование в ВИЭ началось в Китае пару лет назад. В конце прошлого десятилетия правительство страны всерьез решило отказаться от угля и перестало выдавать разрешения на строительство угольных ТЭС. Закончилось это системным кризисом 2021 года.
Тем летом Китай запретил майнинг криптовалют, на тот момент китайские майнеры были мировыми лидерами. Однако это не помогло. Уже осенью в ответ на нехватку электричества правительство Китая остановило производство магния как одну из самых энергоемких отраслей. Магний на мировом рынке кратно вырос в цене. Тут же возник дефицит этого металла у автопроизводителей, в первую очередь американских и европейских, пишет Монокль.
Подобных отраслей в Китае десятки. По данным геологической службы США, на долю Китая в 2022 году приходилось 68% глобального производства кремния, 65% графита, 30% лития.
Китай — мировой лидер в производстве редких земель, алюминия, стали, цемента и т.д. То есть на дешевизне китайской угольной электроэнергии держится мировая энергоемкая промышленность. Продукцию первого и второго переделов в Китае активно закупают компании из остального, уже декарбонизированного мира.
Как только в стране исчезнет дешевая электроэнергия (а уголь для КНР самый дешевый первичный источник), все энергоемкая продукция в мире резко подорожает просто из-за изменения структуры себестоимости ее производства.
Так что после недолгой паузы Китай вернулся к комсомольским темпам строительства угольной генерации. В 2022 году в эксплуатацию было введено 50 ГВт новых угольных ТЭС — это максимум для страны за семь лет. В 2023-м, согласно планам Компартии, в стране должно быть введено 106 ГВт новых угольных ТЭС.
То есть каждую неделю КНР запускает около 2 ГВт новехоньких угольных электростанций. Вся эта генерация выйдет на плановую мощность работы только в 2024 году, удовлетворяя растущий спрос самой энергоемкой и индустриализированной экономики мира.
