Михаил Карисалов, глава Сибура: "Стройка Запсибнефтехима увеличила наши мощности по полимерам втрое"

Крупнейший в РФ завод по производству полимеров «Запсибнефтехим» 1 декабря был запущен на полную мощность. О том, как это повлияет на показатели СИБУРа, о рынках сбыта завода и последствиях пандемии “Ъ” рассказал гендиректор СИБУРа Михаил Карисалов.

— Как повлияет на финансовые показатели СИБУРа выход «Запсибнефтехима» на полную мощность?

— Давать прогноз финансовых результатов не буду, но могу обратить ваше внимание на несколько фактов. Во-первых, в течение года «Запсибнефтехим» еще только набирал мощность, и в полной мере оценить влияние проекта на наш бизнес можно будет после полного года его работы на проектных оборотах. Но даже при неполной загрузке «Запсиба» сегмент базовых полимеров два квартала подряд — второй и третий — обновлял рекорды по операционной прибыли. И это не только эффект перераспределения прибыли между midstream и производством полимеров. В отдельно взятом третьем квартале суммарная EBITDA этих направлений бизнеса выросла больше чем на 34% год к году, до 11 млрд руб.

Главный результат запуска «Запсибнефтехима» — это завершение трансформации СИБУРа в нефтегазохимическую компанию мирового уровня. Эта стройка увеличила наши мощности по полимерам втрое. Еще шесть-семь лет назад доля нефтехимии в наших доходах составляла лишь 20–30%. Даже два года назад на сегмент газопереработки все еще приходилось около 60% операционной прибыли. А с выходом комплекса на полную мощность те же 60% будут приходиться уже на нефтегазохимию. Конечно, отчасти свою роль сыграло снижение доходности сырьевого сегмента из-за падения цен на нефть. Однако сегодня за финансовыми показателями компании стоит гораздо более устойчивая к рыночным изменениям бизнес-модель, что было наглядно продемонстрировано в 2020 году. Так, в весенний, самый сложный в этом году период у СИБУРа колебания по загрузке производства были в пределах 1%. Тем временем некоторые крупные игроки, в США например, были вынуждены существенно разгружать мощности, вплоть до 75–80% от проектной.

— Насколько сильное влияние коронавирус оказал на компанию?

— В нефтегазохимии не случилось «идеального шторма», как на сырьевых рынках, но тоже наблюдалось снижение котировок. Но самые драматичные изменения с точки зрения и спроса, и цен были на рынке сжиженных газов. Рост загрузки «Запсибнефтехима» очень своевременно снизил нашу зависимость от экспорта СУГ. Вместо того чтобы искать возможность реализовать их с хоть сколько-то приемлемой маржой, мы просто аккуратно сняли их с рынка в пользу производства гораздо более маржинальных полимеров. Около 3 млн тонн СУГ в год «Запсиб» способен переработать на полной мощности.

Во-вторых, очень четко сработала команда. Весь первый и начало второго квартала, пока вводились и снимались локдауны в Китае и в Европе, нам удавалось быстро реагировать на ситуативные колебания спроса между этими двумя рынками.

— Куда именно вы отгружали продукцию «Запсибнефтехима»?

— Емкости приоритетного для нас российского рынка пока остаются ограниченными. В России за десять месяцев этого года, даже с учетом спроса на медицинские марки, было поставлено почти 355 тыс. тонн продукции «Запсиба», около 27,2% от объема производства. В реализации остальной части большую роль сыграла возможность использования дистрибуторской платформы компании Sinopec, которая не просто один из наших акционеров, а еще и крупнейший игрок на мировом рынке нефтегазохимии, с отлаженными каналами сбыта в Китае. В КНР за указанный период было направлено около 724 тыс. тонн, или 76,2% от общего объема экспорта продукции с «Запсиба». В Европу было поставлено почти на порядок меньше. Еще один крупный потребитель — Турция, туда поставили 93 тыс. тонн.

— По каким продуктам было наибольшее падение спроса?

— У производителей конечной полимерной продукции динамика разнонаправленная по сегментам. Спрос на упаковку и медицинские изделия, понятно, вырос. При этом сильно пострадали строительство и автопром — падение на 4% и 15–20% соответственно ожидается в этих отраслях в целом в мире по итогам 2020 года. Вместе с пандемией в какой-то момент существенно снижался спрос на каучуки. По очевидной причине крупный потребитель каучука — шинная промышленность, когда половина мира сидит по домам, новые шины никому не нужны. Но и здесь выскажу аккуратный оптимизм: цены в третьем квартале пошли в рост, рынок ощутил дефицит поставок натурального каучука из-за сезонных и климатических факторов.

— Усилилась ли конкуренция на рынке после запуска «Запсибнефтехима»? Не получилось ли соперничества между вашими собственными заводами и не отразилось ли это на более мелких поставщиках?

— В условиях ограниченного внутреннего спроса проект масштаба «Запсиба» изначально был нацелен на глобальную конкуренцию. Но в масштабах мирового потребления 180 млн тонн в год вывести на рынок еще 2 млн тонн не слишком сложно. В практическом смысле это означает, что у нас нет проблем с реализацией, в том числе ввиду конкурентоспособной себестоимости. Да, избыток предложения может толкать котировки вниз, но у СИБУРа есть определенный запас прочности.

На внутреннем рынке есть другие вызовы. С одной стороны, выход на полную мощность «Запсибнефтехима» позволяет заместить уже существующий импорт полимеров — это около 400 тыс. тонн, в том числе ранее не производившиеся в России марки. С другой — у отечественного рынка пока так и не реализован значительный потенциал роста. В пересчете на душу населения потребление в РФ в два-три раза отстает от Европы или США.

— Госдума приняла закон об обратном акцизе на этан и СУГ. Рассматриваете ли вы в связи с этим расширение действующих мощностей, в том числе «Запсиба»?

— СИБУР только что приступил к строительству Амурского ГХК — комплекса, который по масштабам почти в полтора раза крупнее «Запсибнефтехима». Мое мнение — нам, конечно, стоит сосредоточиться на реализации этого проекта, но нам по силам вести и еще несколько проектов меньших масштабов, что мы и делаем.

Есть побочная продукция — химические «хвосты», встраивание которых в общую производственную цепочку повышает общую эффективность бизнеса. В Тобольске строим производство МАН (малеиновый ангидрид), обеспечим внутренний рынок продуктом, который до сих пор только импортируется, а также несырьевой экспорт поддержим. Есть развитие темы с повторным вовлечением в производство переработанного ПЭТ — в 2022 году планируем уже запустить такой проект на заводе «Полиэф». Реализуем и прорабатываем ряд средне- и малотоннажных проектов в том числе на уровне международных партнерств. Не исключаю появления и других проектов, но пока это скорее предмет для изучения.

— Когда вы ожидаете восстановления рынка после пандемии?

— Если говорить о краткосрочных колебаниях, вызванных именно пандемией COVID-19, то по части продуктов, полиэтилену в первую очередь, мы наблюдали уверенное восстановление и даже рост начиная с третьего квартала. С начала года по сентябрь спрос на него в Европе вырос на 2,5% год к году. В Китае за тот же период — на 5%. Это все еще меньшие темпы роста потребления, чем до пандемии, но тренд обнадеживающий. Другой вопрос, что его закрепление будет очень зависеть от дальнейшего развития эпидемиологической ситуации в мире. Для возвращения к стабильной прогнозируемости нужна вакцина.

При этом, конечно, она не является панацеей. За этот год мировому рынку был нанесен большой ущерб, который пока хотелось бы хотя бы просто зафиксировать. Уже сейчас совокупные выпадающие объемы потребления нефтехимической продукции в мире, по нашим оценкам, превышают 17 млн тонн, из которых полимеров около 6–8 млн тонн. И в горизонте до 2022–2023 годов я скептически оцениваю шансы на полный отыгрыш этого недополученного спроса.

— И как на этом фоне вы смотрите на намерение нефтегазовых компаний запустить еще больше крупных мощностей по производству полимеров и другой химии?

— Столкнувшись с мировым кризисом перепроизводства в нефтегазе, многие игроки на самом деле начали искать «пути отхода», в том числе в нефтегазохимию. Но тут не все так просто: химия гораздо более сложна как технологически, так и с точки зрения дистрибуции — купить «билеты в первый ряд», что называется, просто так не получится. Нужны компетенции в производстве, технологическом развитии, продажах — их развитие требует времени. Добавьте к этому огромный CAPEX и время на строительство. Это не быстрые деньги. И существует риск их не окупить, если реинкарнация в нефтегазохимиков примет массовый характер.

Какая-то часть новых проектов явно будет воплощена не только в бумаге. Поэтому на горизонте семи—десяти лет и далее ждем все более жесткой конкуренции. Не скидываем со счетов преимущество первопроходца: и у СИБУРа, и у других международных нефтехимических компаний уже сформирован определенный задел в будущей гонке за мировым потребителем.