В ЖКХ нет универсального рецепта для решения проблем в «коммуналке», а сама отрасль плохо приспособлена для долгосрочных инвестиций. Однако на российском рынке, похоже, существует пример, который показывает, что в жилищно-коммунальной сфере совсем необязательно жаловаться на хронический недостаток средств на ремонт и необходимость регулярно закупать дорогостоящие материалы. Речь идет о полимерных трубах, производитель которых уверен, что именно они смогут навести порядок в закромах российской сферы ЖКХ. О том, как удалось выйти на лидирующие позиции отечественного рынка среди переработчиков полимеров и удерживать их почти четверть века, порталу RCC рассказал глава группы «Полипластик» Мирон Гориловский.
- Какие основные проблемы вы видите на рынке полимерной продукции? Главные вопросы, которые приходится решать, чтобы уверенно чувствовать себя на данном рынке.
- Проблемы у нас тривиальные, которые мало отличаются от проблем в других отраслях. В первую очередь это сокращение платежеспособности наших клиентов и связано это с оттоком инвестиций. Дефицит региональных и муниципальных бюджетов налицо, а ведь они являются одними из крупнейших покупателей нашей продукции. Поэтому мы наблюдаем, как неплатежи предприятий сферы ЖКХ нарастают как снежный ком. Вторая сторона проблемы касается дефицита и узкого марочного ассортимента крупнотоннажных полимеров в целом и трубного полиэтилена в частности, которые предлагают нам поставщики сырья. Нехватка объемов, выпускаемых отечественными производителями, приводит к высоким ценам на конечную продукцию и появлению суррогатов.
- Есть исключения?
- Конечно, есть. Например, положительным примером является предприятие «Сибура» - «Тобольск-Полимер», который выпускает гомополимер полипропилена. Пуск этого предприятия в 2013 году полностью закрыл дефицит этого полимера в России. Кроме того, на тобольской площадке постепенно осваивают марочный ассортимент полипропилена, это требование рынка. Потому, что если ты не освоишь более сложные и востребованные марки, единственное для чего сгодится полупродукт - это для экспорта в Китай или еще куда-нибудь, где его будут дорабатывать и ввозить обратно в РФ в виде готового товара с высокой добавленной стоимостью. Надеемся, что после расширения мощностей на «Тобольск-Нефтехиме» мы получим еще одного крупного поставщика сополимеров. Кроме того, есть завод ЛУКОЙЛа «Ставролен» в Ставропольском крае, который, к сожалению, простаивал в 2012 и 2014 году.
С другой стороны, тем производителям, чья продукция дефицитна и не покрывает половины рынка, не нужно осваивать новые марки: их продукцию и так сметут с колес. Вообще, жаль, что «Сибур» - один из немногих, кто этим занимается. Что касается трубного полиэтилена, то его мы закупаем, в первую очередь, у «Казаньоргсинтеза» и «Нижнекамскнефтехима», которые вместе производят порядка 200 тысяч тонн в год. Если же говорить о потребностях РФ, то отечественному рынку требуется 400 тысяч тонн полиэтилена, а рынку Таможенного союза около 500 тысяч.
В планах ЛУКОЙЛА - создание целого нефтегазохимического кластера в Буденовске, но, скорее всего, он будет достроен только к 2018-2019 году. Вообще, посмотрим на проблему российского полимерного рынка шире. В течение 20 лет практически не вкладывались средства в развитие нефтехимии, и к чему это привело? К тому, что солидные объемы нефтепродуктов идут на экспорт, где перерабатываются, в т.ч. в пластики и завозятся нам обратно в виде готовых товаров. Если бы мы имели качественное полимерное сырье, то в обозримом будущем смогли бы свести такой импорт к минимуму. Но пока, в ближайшие 5-7 лет мы не видим положительных подвижек в этой ситуации.
Китай, который, практически, не имеет углеводородного сырья, ежегодно вводит по несколько миллионов тонн мощностей по его переработке, выпуская порядка 35 миллионов тонн полимеров. Скорость освоения сырья в РФ в десятки раз ниже, даже не в единицы. Конечно, тут нет политики – это вопрос инвестиций, а инвестиции в эту отрасль исключительно долгосрочные. Однако нужно помнить, что тот, кто много вкладывает, тот много получает. Кроме того, необходимо давать льготные кредиты, налоговые каникулы и другие послабления экономического характера. А пока темп развития целой отрасли экономики существенно ниже потенциально возможного.
- В феврале на строительной выставке в Тюмени большой интерес вызвали инновационные предложения группы «Полипластик». О чем идет речь?
- Да, тогда там проходила крупнейшая региональная строительная выставка «Строительство и архитектура-2015». Мы представляли всю гамму своего трубного ассортимента. Суть в том, что просто полимерные трубы никому не нужны, нужны полимерные системы газораспределения водоотведения, канализации, вместе с соответствующими фитингами, колодцами и арматурой. Для Тюменской области это имеет огромное значение, поскольку уровень грунтовых вод там особенно высок и необходимы целостные герметичные системы канализации и водоотведения. Также мы предложили канализационные трубы с теплоизоляцией ИЗОКОРСИС, которые особенно важны именно в этом регионе с его суровым климатом.
- Не так давно Вы сказали, что в основе импортозамещения должны быть долгосрочные отношения между крупными участниками рынка на основе цен на базовые полимеры.
- Когда ты разговариваешь с покупателем твоей продукции, ты не можешь менять цены, как тебе вздумается. Однако когда ты говоришь с поставщиком сырья, то есть, в нашем случае, полимеров, будь готов к тому, что они будут меняться раз в месяц. И это делается без оглядки на рыночные цены готовой продукции. Цены на полимеры могут идти с допустимым лагом с западными ценами, а могут и не идти. В Европе рынки могут падать, а мы еще их продолжаем повышать, и наоборот. Корреляция, безусловно, прослеживается, но очень часто цены в Европе и России могут идти в противоположных направлениях.
«Порой мотивацию маркетологов компаний-поставщиков сырья трудно понять. Они не обращают внимания на рынок, а банально хотят денег»
- Чем вы объясняете такую ситуацию?
- У каждой компании есть свои маркетологи. Какие бы они ни были, грамотные или нет, порой их мотивацию трудно понять. Кто-то, не обращая внимания на текущую конъюнктуру рынка, просто хочет денег. С нашей же точки зрения цены должны определяться формулой, на ежеквартальной основе, как это делается в западных странах. В России поставщики не применяют ни формулу цены, ни квартальную привязку. Есть пара исключений, например, в закупках полиамида, но там все проще. Это потенциально экспортный продукт и цена на него прозрачна: то, что не сможем купить мы – уйдет за рубеж. Поэтому при равновесной формуле, учитывающей колебания цен на сырье на внешних и внутреннем рынках, мы сможет платить наиболее справедливую цену. Да и вообще, зачем поставщикам долгосрочные контракты, если у них и так с рук все хватают?
Пока же нам предлагается сырье «импорт-минус». Имею в виду, стоимость импорта со всеми наценками и таможенным платежом минус 3-5%. Вот и получается конечная цена на наше сырье на 15% дороже, чем в Европе. Мешает также масса устаревших нормативных документов, которые не предполагают использование современных материалов.
- В этом вы видите парадокс, когда ПЭНД трубных марок на рынке РФ зачастую стоит дороже аналогичных материалов в Европе?
- Да, и есть весьма странные примеры. Например, изготовленный в Польше или в Турции композит, с учетом переработки доставки и 6,5% импортной пошлины в России стоит дешевле, чем то, что мы могли бы сами сделать здесь по тем ценам на сырье, которые нам предлагают. Это полная дикость. Я понимаю, что насыщение нашего рынка отечественным сырьем - долгосрочная задача. Но что можно сделать сейчас, так это хотя бы обнулить импортную пошлину на базовые полимеры, которые находятся в дефиците, потому что в итоге наценка ложится камнем в карман конечного покупателя и потребителя, в т.ч. сферы ЖКХ. Грубо говоря, 6,5%-я пошлина со всего ввозимого трубного полиэтилена в масштабах ТС приносит в казну примерно один миллиард рублей ежегодно, но оплачивается с коммуналки. Так чего же мы создаем себе еще один искусственный барьер?
«Импортная пошлина не поможет сократить дефицит полимеров на российском рынке»
- Может быть, идея пошлины в том, чтобы подстегнуть отечественных производителей трубных полимеров?
- Подстегнуть производителей должны не таможенные барьеры, а доступное кредитование и гарантия защиты инвестиций, налоговый климат в целом и т.д. Сегодня пошлины 6,5%, завтра 10%, послезавтра 3% - это мимолетные дорожные знаки, которые никак не повлияют на сокращение дефицита полимеров в РФ, поверьте. Это сиюминутные денежные средства, которые перекачиваются из ЖКХ в другое место. Однако при этом некоторые страны ТС все-таки умудряются добиться своего.
- Казахстан?
- В 2015 году для Казахстана ввозная пошлина на черный трубный полиэтилен была неожиданно обнулена на квоту в 100 тысяч тонн. При этом и Россия, и Белоруссия остается под таможенным барьером. Вообще-то я считал, что в внутри ТС такие вещи невозможны, но ЕЭК (Единая экономическая комиссия) приняла данное решение. Могу сказать, что за этим последует дисбаланс рынка, импортный материал беспрепятственно попадет на территорию Казахстана на переработку. И ладно бы, если только на переработку. А если неизвестные компании реэкспортируют его в Россию?
- Как с сербскими яблоками неизвестного происхождения.
- Конечно, это может вылиться в чистой воды махинацию. Беспошлинный полиэтилен будет перерабатываться в трубы и приграничные с Казахстаном регионы задавят потоком этой самой трубы. Учитывая географию, речь, в первую очередь, идет о Самарской, Саратовской и Оренбургской областях. По сути, за счет этих «регуляций» будет наступление на кусок рынка, занятого российскими производителями. Заводы северного Казахстана, который могут занять нишу в Челябинской, Курганской и Омской областях.
«Санкции не затронули «Полипластик» напрямую. Мы просто не имеем к этому отношения»
- А вообще, затронула ли «Полипластик» нынешняя ситуация в российской экономике из-за санкций и запрета на получение западных кредитов?
- Напрямую «Полипластик» не страдает ни от того, ни от другого. Мы просто не имеем отношения к тем вопросам, под которые эти санкции налагались. Западных кредитов у нас также практически никогда не было за исключением иностранных банков, которые имеют представительства в России. А вот косвенное влияние мы прочувствовали в полной мере. Российские банки «сидят» без западного рефинансирования, кредиты на новые объекты даются с большим трудом, возможности экономики резко сокращены. Соответственно, упала покупательская способность наших потенциальных клиентов.
- Какую роль вы отводите дистрибуторам своей продукции? В чем различие дистрибуции полимерных труб на российском и европейском рынках?
- Эти рынки различаются принципиально. Даже на примере Европы – двигаясь с запада на восток и с севера на юг, уменьшается значение дистрибуции как таковой. Если в Скандинавии конкурентная дистрибуция является непоколебимой данностью, то, например, в Греции и Болгарии она скорее условность. Во Франции, Великобритании и Германии независимые компании реализуют 80-90% трубной продукции от всего выпускаемого там объема. Остальное составляют прямые поставки потребителю. В Польше этот показатель идет уже 50% на 50%, в России все наоборот и соотношение колеблется 90% к 10%.
В Европе, как ни странно, отсутствие монополизма среди полимерных производителей толкает их к тому, чтобы самим предлагать и рекламировать свою продукцию дистрибуторам, заинтересовать их. То есть работа по схеме – каждый занимается своим делом. На отечественном рынке большинство сетей, которые пытались зайти на рынок покупки-продажи полимерных труб не смогли на нем удержаться. На межрегиональном рынке присутствуют посредники, но и их доля очень невелика.
- В чем разница между посредником и дистрибутором?
- Лично я вижу разницу в том, что сеть дистрибуции берет на себя функции развития рынка. Она ищет покупателя, пытаясь доказать ему, что полимерные трубы, в конце концов, окажутся выгоднее, проще в монтаже и экономичнее. Посредник же занимается тривиальной перепродажей, и до рынка ему нет никакого дела.
- Что позволило в 1991 году заложить основу будущей крупнейшей российской компании по переработке пластиков? С чего все начиналось?
- В действительности все началось еще в апреле 1989 году. Мой товарищ привел меня в компанию «Биопроцесс», где руководил небезызвестный Каха Бендукидзе. Занимались мы разработкой нитратных тестеров для овощей и фруктов. В том же году я с моим другом Сергеем Альтштейном организовал Научно-Производственный Центр «Биопол», где мы сконцентрировались на биохимии и переработке пластмасс. Было нас всего человек двадцать. Люди были, а денег никаких не было. Был литьевой цех, на котором изготавливались всякие расчески, мухобойки, прищепки и т.д. Нарабатывали опыт, появлялись заказы. А в 1991-м году мы решили разделиться и мы - полимерщики своим путем, также как биохимики пошли своим.
С этого, собственно, и начался «Полипластик». Мы поставили себе задачу выйти на производство композиционных материалов. Большинство коллег назвало нашу затею - crazy! Задача стояла абсолютно нереальная, поскольку требовались деньги на закупку оборудования, и это на фоне безумной инфляции. Однако в конце 93-го года мы все же смогли приобрести первое оборудование, итальянское, по производству композитов. О немецком оборудовании мы тогда даже подумать боялись.
Вообще, лично для меня это были абсолютно новые времена. Я могу сравнить настроение тех дней с огромной волной, которая несла всех нас, и никто не знал, чем все закончится.
«Настроение 90-х можно сравнить с огромной волной, и куда она нас принесет, не знал никто»
- Кем были ваши первые покупатели?
- С 1991-го года мы начали перерабатывать сырье по толлинговой схеме. Мы знали, кому можно продать композиты, но у нас не было оборудования, чтобы его произвести. На Кусковском химическом заводе в Москве, а также в городе Шевченко, нынешнем Актау, в Казахстане стояло три экспериментальные линии по производству композиционных материалов, которые мы и арендовали для выпуска своей продукции. Покупали сырье и завозили туда, перерабатывали по своей технологии. Мы решили, что нужно заработать денег, чтобы купить собственное оборудование, а затем получить у банка кредит на строительство завода по выпуску композитов. Время, конечно, лихое было. К примеру, «АвтоВАЗ» расплачивался с нами за композиты автомобилями. Так вот чтобы вернуть деньги за сырье, мы организовали автосалон по их продаже.
Заводы тогда оказались полностью обескровлены, у них не было денег, чтобы купить самое необходимое сырье. Тогда мы завозили свое сырье, а расплачивались за переработку уже продуктами переработки - полимерами. На фоне жуткой инфляции это было выгодно, поскольку позволяло сохранить деньги в натуральном выражении – в готовой продукции! Вот так прошли первые два года, в течение которых мы зарабатывали не только деньги, но и нарабатывали сам рынок. Нельзя сказать, что у нас была конкретная программа действия, была общая стратегия и энтузиазм. Тогда любой бизнес строился на банальной перепродаже, только так при 100%-й инфляции можно было хоть что-то заработать. Поэтому когда мы занялись производством, на нас смотрели как на идиотов.
Я женился как раз в 1989-м году, а в 1990-м родился первый ребенок. Не могу сказать, что мы голодали или испытывали острый недостаток в средствах. Однако тогда все деньги и время уходили исключительно на бизнес. С уважением на нас смотрели только такие же производственники: заводы по переработке сырья, «АвтоВАЗ», ГАЗ.
«В начале никто не знал, что такое рыночные цены и какими они должны быть»
- На каких условиях тогда заводы готовы были продавать сырье первой коммерческой фирме по переработке полимеров?
- Если говорить о 1991-м годе, то никто не хотел продавать нам сырье, потому что заводы еще «дышали» Госснабом и Госпланом. Ты мог продать что-то по регулируемым ценам в регулируемое место. Да просто никто не знал, что такое свободные цены и какими они должны быть. Однако когда те же заводы перестали централизованно снабжаться сырьем, директора поняли, что зарплату коллективу платить все-таки надо. Мы три года фактически содержали Гурьевский завод в казахстанском Атырау, который производил 3 тысячи тонн полипропилена. Покупали в Буденновске бензол, затем везли его в Уфу, где готовили этилбензол, потом отправляли его в Пермь, чтобы сделать стирол, и, наконец, отправляли в Актау, чтобы получить полистирол. И это при условии, если тебя не обманывали, потому что если такое случалось, то вернуть что-либо было невозможно. В 1996-м году нас фактически выдавили из Казахстана, несмотря на то, что мы успели поставить туда на переработку сырье. Ну и что? Спустя три-четыре года между производственными колоннами стали бродить верблюды.
- В какой ситуации в России рынок полимерных материалов находится сейчас, практически спустя 25 лет? Какие планы развития вы ставите перед группой «Полипластик» на ближайшие 10-15 лет?
- Не «благодаря», а «вопреки» мы все же смогли развить производство труб и компаундов, хотя и продолжаем чувствовать себя между сырьевым молотом и наковальней спроса. Планы у нас абсолютно понятные. Мы работаем на рынке с потенциально огромным спросом. Примерно 65% составляет износ коммунальных сетей. Эти сети можно исчислять миллионами километров, куда входят водоводы, газопроводы, канализационные и тепловые сети. В рамках ТС, где проживают 170 миллионов человек, это практически непаханое поле. Потребление полимерной продукции в РФ в 3-5 раз на душу населения ниже, чем аналогичный показатель в Европе, а теперь уже и в Китае. По композиционным материалам разница еще больше. Поэтому если мы говорим о средне- и долгосрочной перспективе, то у нас отличное настроение и великолепная позиция. Если же речь идет о краткосрочной перспективе, то, по нашим оценкам, до 2017 года она будет непростая. Однако что нас не убивает, то делает сильнее, верно? Скоро будет четверть века как мы на рынке. Поэтому если мы за четверть века выжили во всех предыдущих кризисах, то и нынешнюю ситуацию переживем. Ничего нового в этом нет.
