Энергия обходится все дороже — по прогнозам экспертов, цены на нефть и газ продолжат расти на фоне введения в действие частичного эмбарго ЕС на поставки российской нефти. Но есть и плюсы: повсеместный дефицит и заоблачные цены наконец приведут к существенным инвестициям в альтернативные виды топлива, в том числе в такие непопулярные варианты, как ядерная энергетика и древесина, пишет Forbes.
Был февраль 2020-го, европейские страны еще не начали закрывать границы, а крупные нефтяные компании со всего мира собрались в Лондоне на Международную нефтяную неделю (International Petroleum Week). Сырьевой трейдер Пьер Андюран сделал неожиданный прогноз: по мере распространения COVID-19 страны будут закрываться, нефтехранилища переполнятся, а цены на нефть упадут до нуля.
Математик, родившийся во Франции и получивший образование в Оксфорде, Андюран изучил первые медицинские отчеты из китайского Уханя и был до того уверен в таком сценарии, что его хедж-фонды, которые сейчас управляют активами на $1,7 млрд, заняли крупные короткие позиции по фьючерсам на сырую нефть. К тому времени, когда цены упали ниже нуля (а произошло это 20 апреля), фонды Andurand Capital получили прибыль в диапазоне от 60% до 155%.
В начале февраля 2022-го трейдер сделал еще один громкий прогноз: в этом году цены на сырую нефть взлетят до $150 за баррель, поскольку постпандемический спрос, подстегиваемый масштабными стимулами центробанков, наложился на то обстоятельство, что инвестиции в ископаемое топливо годами падали, а в альтернативные виды топлива были недостаточными. Все это случилось еще до того, как президент России Владимир Путин объявил о начале спецоперации на Украине. Теперь Андюран, чей крупнейший фонд вырос еще на 112% с начала этого года, ожидает, что цены на нефть вырастут до $200 за баррель — а это означает, что стоимость топлива на заправках США достигнет рекордных $8 за галлон (3,785 л). «Путин начал все это именно сейчас, потому что рынок был в сложном положении», — сказал Андюран.
«События на Украине ускорили процесс движения к дефициту. Дальше будет только хуже», — вторит Андюрану Джон Гофф, председатель Crescent Energy и миллиардер из техасского города Форт-Уэрт. Он скупает обесценившиеся нефтяные активы с 2019 года. «Мир, к сожалению, инвестировал слишком мало, политика перехода к зеленой энергетике наивна, а спрос еще не достиг своего пика, — говорит он. — Я целиком за зеленую энергетику, но нам нужен реальный план».
Скептики могли бы отметить, что в конце мая, спустя три месяца после начала спецоперации, фьючерсы на нефть все еще колебались у отметки $110 за баррель. Но это только потому, что жесткие карантины в Китае привели к временному снижению спроса, а Америка ежедневно высвобождает миллион баррелей из своих стратегических запасов. На самом деле единственное, что может спасти мир от нефти по $200 за баррель, это глобальная рецессия, что вряд ли можно назвать хорошей новостью.
Но есть и другой, более оптимистичный взгляд на глобальный энергетический кризис: он может подтолкнуть тех, у кого больше всего капитала, к ускоренному поиску креативных решений и вынудить политиков уступить дорогу. Сюда относится все — от разрешений на строительство новых ядерных электростанций до разработки более эффективных аккумуляторов и сетей для хранения и распределения солнечной и ветряной энергии. Есть надежда и на быстрые решения вроде использования древесных гранул вместо угля.
Это стало бы поворотным моментом: в последние годы инвестиции в ископаемое топливо резко просели, Германия и Япония закрыли ядерные электростанции, а активисты движения NIMBY (not in my back yard — «не у меня во дворе», термин, описывающий феномен сопротивления местных жителей проектам застройки в их районе) заблокировали строительство сотен ветряных электростанций только в США.
«В этом десятилетии ключевой на энергетическом рынке станет игра на повышение. Игроки сейчас более дисциплинированны, к тому же они пытаются наверстать семь лет недоинвестирования», — говорит Джон Арнольд, который ушел из активной торговли энергетическими активами 10 лет назад. В последние годы миллиардер-филантроп вкладывал деньги в солнечные фермы, ядерный синтез, глубоководные платформы для добычи нефти и многое другое. Он особенно заинтересован в том, чтобы внести изменения в нормативные акты, которые упрощают получение одобрения для энергосетей, связывающих городские районы с сельскими, где вырабатывается энергия ветра и солнца. «Если мы действительно считаем, что изменение климата представляет собой экзистенциальную угрозу для общества, надо действовать соответствующим образом. Нельзя давать каждому право вето на любой проект».
Как «заправить» Европу
Ближайшая задача для Запада — найти замену российскому природному газу, который поставляется в большую часть Европы, чтобы заводы могли продолжать работать, а дома зимой не остались без отопления. К концу этого года континент надеется заменить две трети своего российского импорта в размере 155 млрд куб. м (5,4 трлн кубических футов) в год. Половина этого объема будет приходиться на новый импорт сжиженного природного газа (СПГ) и всего 20% — на возобновляемые источники энергии. Для производства СПГ газ охлаждают до –126°C, превращая его в жидкость, которую можно перевозить через океан в гигантских изотермических танкерах. Европейцы готовятся принимать СПГ на плавучих установках для регазификации.
Найти достаточное количество сжиженного природного газа для покупки (и танкеры для его доставки) будет непросто. «Я не думаю, что в мире найдется оператор СПГ, который не исчерпал своих возможностей до последней молекулы», — говорит Майкл Смит, миллиардер, председатель правления, генеральный директор и владелец 63% Freeport LNG, техасского комплекса по сжижению газа, который является вторым по величине в США. Он продал большую часть своей продукции в Азию по долгосрочным контрактам, хотя большая часть этого СПГ сейчас перепродается в Европу. Но этого недостаточно.
В марте президент США Джо Байден и председатель Европейской комиссии Урсула фон дер Ляйен объявили о сделке, по условиям которой Соединенные Штаты отправят в Европу дополнительные 15 млрд куб. м СПГ в этом году и продолжат поставки в будущем. США могут экспортировать больше сжиженного природного газа, но это потребует времени и больших денежных вливаний. Страна превратилась из крупнейшего импортера ископаемого топлива в 2005 году в чистого экспортера благодаря быстрому внедрению методов горизонтального бурения и гидравлического разрыва пласта (так называемого фрекинга). К 2015 году нефтяные и газовые компании США добывали столько нефти и газа, что цены на энергоносители резко упали. Некоторые игроки обанкротились, а остальные оказались под большим давлением инвесторов, которые настаивали на выплате долгов, и экоактивистов, которые побуждали их больше заботиться об окружающей среде. По данным консалтинговой фирмы Wood Mackenzie, за последние пять лет инвестиции США в ископаемое топливо составляли в среднем всего $400 млрд в год, тогда как на пике популярности фрекинга этот показатель равнялся $750 млрд.
В Европе тоже есть сланцевые месторождения, однако там фрекинг никогда не применялся. На этом континенте право на добычу полезных ископаемых обычно сохраняется за государством, а не за частными землевладельцами. У политиков не было стимула защищать фрекинг, когда они могли просто купить российский газ. Теперь это не вариант.
Миллиардер Уэсли Эденс — один из новичков в этой игре. Совладелец команды НБА «Милуоки Бакс», 60-летний Эденс разбогател, став сооснователем Fortress Investment Group — инвестиционной фирмы, которую он продал SoftBank в 2017 году. Сейчас он возглавляет публичную компанию New Fortress Energy, которая разрабатывает так называемый быстрый СПГ. Модульные установки для сжижения природного газа строятся на верфи и устанавливаются на перепрофилированных шельфовых нефтяных платформах. «Мы пытаемся воспроизвести модель завода Model T для СПГ», — говорит Эденс, чья 35%-ная доля в New Fortress стоит более $3 млрд.
Эденс планирует разместить первый завод по производству «быстрого» СПГ в Луизиане, в 25 км от побережья Гранд-Айл, и говорит, что такое значительное расстояние от берега позволит быстрее получить необходимые одобрения. По словам Эденса, если Белый дом будет следовать заявленной политике ускоренной выдачи разрешений, он сможет отправить первый груз в начале 2023 года. Прибыль вполне реальна: европейцы платят $22 за 28 куб. м природного газа, что в 2,5 раза выше американских цен. «Единственный товар, который нельзя купить, это время», — говорит Эденс.
А времени было потеряно немало. В 2015 году миллиардер и активист-инвестор Карл Айкан вынудил первопроходца в области СПГ Чарифа Соуки уйти с поста генерального директора компании Cheniere Energy, которую Соуки основал в 1996 году. Вместо того чтобы выплачивать акционерам вроде Айкана крупные дивиденды, Соуки, который был уверен, что дефицит не за горами, хотел построить еще один дорогостоящий СПГ-комплекс. Семь лет спустя новая компания 69-летнего Соуки Tellurian Energy наконец приступила к первой фазе строительства аналогичного проекта стоимостью $12 млрд на побережье Луизианы к югу от озера Чарльз. Поставки начнутся не ранее 2026 года.
Предположительно к этому времени будет доступно больше природного газа для сжижения. Производство восстанавливается. В середине мая в США работало 750 буровых установок, тогда как год назад их было 453. Это все еще на две трети меньше, чем 2000 установок, которые работали во время бума фрекинга. Бурильщиков ограничивают дефицит квалифицированного персонала, нехватка установок и песка для бурения, а также долги.
«На увеличение объемов добычи понадобится шесть месяцев», — говорит 76-летний нефтяной миллиардер Гарольд Хэмм, чья семья владеет 80% Continental Resources, одной из крупнейших компаний по добыче нефти в США. Поскольку затраты на бурение растут на 15% в год, он больше заинтересован в том, чтобы использовать скачок цен на нефть и газ для погашения долга. Время на его стороне.
3 млн баррелей нефти в день, которые поставляет Россия, не так легко заменить. По оценкам Bernstein Research, сейчас у ОПЕК есть всего 1,5 млн баррелей в сутки дополнительных мощностей. Нефтедобывающая компания Saudi Aramco планирует добавить еще 1 млн баррелей к 2027 году. Впрочем, не так важны сроки, как то, что Запад готов наступить на те же грабли и опять попасть в зависимость от очередной автократии.
Гонка за термоядерным синтезом
«Никто не верит в это, пока это наконец не произойдет», — говорит Аджай Роян, управляющий партнер фонда Mithril Capital, который инвестирует деньги миллиардера и венчурного капиталиста Питера Тиля. В 2014 году фонд вложил около $1 млн в компанию Helion Energy из города Эверетт в штате Вашингтон. Это одна из немногих компаний, которая вплотную приблизилась к осуществлению давней мечты человечества вырабатывать энергию посредством ядерного синтеза (это процесс, в ходе которого атомы водорода соединяются и превращаются в гелий — именно так происходит в ядре Солнца.) В числе инвесторов Helion — сооснователь Facebook (сегодня Meta — признана в России экстремистской и запрещена) Дастин Московиц и сооснователь LinkedIn Рид Хоффман. Helion недавно привлекла $500 млн при оценке в $3 млрд.
В гонке за термоядерным синтезом участвует компания Commonwealth Fusion Systems из Кембриджа (Массачусетс, США). Она привлекла $1,8 млрд от другой группы миллиардеров, среди которых Билл Гейтс, Лорен Пауэлл Джобс, Джон Дорр, Джордж Сорос и Джон Арнольд. Руководители Helion и Commonwealth предсказывают, что в ближайшие 10 лет термоядерный синтез будет пригоден для коммерческих целей.
Жажда энергии
Быть может, будущее и за низкоуглеродными альтернативами, но они еще не скоро смогут тягаться с ископаемым топливом, которое, несмотря на падение спроса из-за пандемии, по-прежнему обеспечивает 80% первичной энергии во всем мире.
Это важно, потому что, несмотря на внимание, уделяемое альтернативным источникам энергии, ископаемое топливо — газ, нефть и уголь — все еще составляют 80% всей используемой в мире энергии, что не намного меньше, чем два десятилетия назад. Одна из причин заключается в том, что доля атомной энергии в мировом потреблении за это время не только перестала расти, но и сократилась с 7% до 5%. После аварии на японской АЭС «Фукусима» в 2011 году Япония и Германия законсервировали ядерные реакторы, нивелировав развитие ядерной энергетики в Китае. В США новых атомных электростанций не появлялось со времен инцидента на АЭС «Три-Майл-Айленд» в 1979 году.
Но политические ветры меняются. В Калифорнии обсуждают, стоит ли сохранять реактор в каньоне Дьябло, который планируется вывести из эксплуатации в 2025 году, несмотря на то что он мог бы проработать еще несколько десятилетий. Япония постепенно возвращает в строй некоторые из своих реакторов. Франция, обладающая наибольшим ядерным потенциалом в Западной Европе, вновь вкладывается в эту отрасль — пятая часть из ее 56 реакторов сейчас отключена.
Билл Гейтс — большой поклонник ядерной энергетики: он описывает ее как единственный безуглеродный источник энергии, который может функционировать практически где угодно 24 часа в сутки. В 2008 году он стал соучредителем компании TerraPower, которая разработала совместно с GE Hitachi Nuclear Energy реактор Natrium — натриевый реактор на быстрых нейтронах с эффективной системой хранения энергии в расплавленной соли. В 2018 году на фоне роста напряженности в отношениях с Китаем правительство США поставило крест на планах TerraPower построить первый реактор Natrium в КНР. Но теперь министерство энергетики согласилось выделить до $2 млрд — примерно половину стоимости — на строительство первого реактора Natrium коммерческого уровня в Вайоминге, на месте угольного генератора, который выводится из эксплуатации и принадлежит дочерней компании фирмы Уоррена Баффета Berkshire Hathaway.
Многие разделяют энтузиазм Гейтса. В 2018 году компания Brookfield Business Partners под управлением канадского миллиардера Брюса Флэтта заплатила $4,6 млрд за сеть атомных электростанций Toshiba по всему миру, включая обанкротившуюся Westinghouse Electric Company. Сейчас Westinghouse завершает строительство двух новых реакторов AP1000 для компании из Атланты Southern Co. и получила заказ от Китая еще на четыре реактора (четыре она там уже построила), а также заключила контракт на строительство шести реакторов в Польше.
AP1000 — это водо-водяной ядерный реактор, примерно такой же, как еще почти сотня реакторов, которые сейчас работают в США, однако он считается более безопасным, поскольку имеет более простую конструкцию и оборудован большим числом предохранителей. Если активная зона расплавится, можно сдержать этот процесс и снизить температуру с помощью гравитации и воды (а не запасной электроэнергии), то есть этот проект легче продать нервным политикам и избирателям.
Солнце, ветер, древесина
Но не только термоядерный синтез требует терпения и больших вложений. «Нельзя просто щелкнуть выключателем и перейти на возобновляемые источники энергии», — говорит магнат из Денвера Филип Аншутц. Он потратил 16 лет на получение всех разрешений и сервитутов (прав на ограниченное пользование чужим земельным участком), чтобы построить 700 ветряных турбин в Вайоминге и высоковольтную линию, которая обеспечивает энергией Лас-Вегас. Ему также потребовалось оформить разрешение на убийство нескольких беркутов и сервитут, который позволил бы пересекать место обитания шалфейных тетеревов, но строительство наконец началось.
За последний год во всем мире ветровая генерация выросла на 12%, а солнечная — на 21%. Это недостаточно быстро. Но есть и перспективные разработки, в том числе революционные открытия в области производства аккумуляторов, имеющих решающее значение для хранения неравномерно вырабатываемой ветровой и солнечной энергии. Тем не менее производители аккумуляторов сталкиваются с глобальным дефицитом меди, никеля и лития.
Чарльз Кох, чья компания Koch Industries владеет крупным нефтеперерабатывающим заводом, вряд ли известен как защитник окружающей среды. Но чтобы у чистой энергии появился хотя бы шанс, балом должны править прагматизм и стремление к прибыли. С начала 2021 года 86-летний Кох, который занимает 21-е место в списке самых богатых людей мира, инвестировал $1,7 млрд в технологии солнечной энергетики и аккумуляторов (включая переработку аккумуляторов, использование железа вместо кобальта и 3D-печать аккумуляторов), которые уменьшают потребность в редких материалах и могут быть масштабированы. Это тактика широкого охвата.
Когда дело доходит до альтернатив, «лучшее — враг хорошего», говорит Джеффри Уббен. В 2020 году в возрасте 58 лет Уббен ушел из ValueAct, активистского хедж-фонда с активами на $12,5 млрд, которым он управлял на протяжении 20 лет, чтобы возглавить Inclusive Capital Partners с активами на $3 млрд. Он входит в совет директоров ExxonMobil, где продвигает инициативы по секвестрации углерода, и Enviva, крупнейшего в мире производителя древесных гранул. Десять заводов компании в шести юго-восточных штатах США ежегодно забирают древесину и опилки у экологичных лесозаготовительных предприятий и спрессовывают их в 6 млн т древесных гранул длиной 1,5 см. Затем гранулы поставляют клиентам в Великобритании и Японии, которые сжигают их на электростанциях вместо угля. «Юго-восток США — это Саудовская Аравия в мире древесины», — шутит Уббен.
Генеральный директор Enviva Джон Кепплер говорит, что может удвоить производство к 2027 году. У экологов на этот счет есть сомнения, но Уббен считает, что это отличное краткосрочное решение. «Не думаю, что древесные гранулы — это финальная точка», — говорит он.
Есть и другое естественное «краткосрочное решение». Поскольку российское топливо исчезнет с рынка, цены будут расти, пока рост мировой экономики не замедлится настолько, что спрос сократится. Со временем проблема будет решена, но не без трудностей в краткосрочной перспективе и огромных инвестиций — особенно в альтернативные источники топлива. Международное энергетическое агентство считает, что миру необходимо удвоить текущие расходы на альтернативную энергетику и к 2030 году вложить в нее в общей сложности $12 трлн, чтобы иметь шанс удержать глобальное потепление на уровне 2 °С.
Но повод для оптимизма есть, если использовать все возможные альтернативы и убрать с дороги чрезмерное госрегулирование и NIMBY-активистов, говорит Джон Арнольд. Он уверен, что в долгосрочной перспективе «общество отлично справляется с производством еще более дешевой энергии».
