Европейские нефтяные компании сворачивают или серьезно сокращают свои проекты по развитию возобновляемой и водородной энергетики. Делается это в основном под предлогом оптимизации расходов. Компании, которые еще три-четыре года назад провозглашали конец эры ископаемого топлива и убирали слово "нефть" из своих названий, сейчас делают абсолютно противоположные заявления и совсем не хотят освобождать рынок углеводородов для конкурентов.
Мировое потребление нефти продолжает повышаться примерно на 1% в год и останется стабильным в ближайшие 50 лет, сказал глава британской транснациональной корпорации BP Мюррей Окинклосс, выступая на конференции Energy Intelligence. Ранее BP объявила о прекращении финансирования более десятка водородных стартапов и намерениях продать часть своих проектов генерации на возобновляемых источниках энергии (ВИЭ).
Также на днях стало известно, что BP планирует вернуться к добыче нефти в Мексиканском заливе. И это не какое-то исключение из правил среди европейских нефтяников. В этом году сократили вложения в ВИЭ, водород и проекты по улавливанию углерода Shell, Equinor и Eni.
Не менее чувствительный удар по климатической повестке нанесло избрание новым президентом США Дональда Трампа. Он обещал нарастить добычу нефти в стране, снять законодательные барьеры, препятствующие развитию нефтегазовой отрасли, и отказаться от климатических инициатив, под соусом, что у США есть более насущные и реальные проблемы, требующие решения.
Уже после выборов в США еще один европейский энергетический гигант - французская компания TotalEnergies сообщила, что приостанавливает свои проекты ветрогенерации на американском побережье, поскольку не уверена в их перспективах при Дональде Трампе. Причем в самих США климатическая повестка никогда не приобретала такого большого веса, как в Европе. Это и неудивительно, учитывая, что Америка - мировой лидер по добыче нефти и газа, пишет РГ.
По словам главы Фонда энергетической безопасности Константина Симонова, американские нефтегазовые компании изначально очень скептически отнеслись к климатической повестке и активно боролись с ней. В Европе же она превратилась почти в религию. Компаниям приходилось мимикрировать, менять названия, делать сомнительные прогнозы по развитию энергопотребления, принимать липовые декларации и, конечно, совершать инвестиции в ВИЭ, подчас совсем неоправданные. Сейчас ситуация меняется.
Дело не только в Трампе, считает эксперт. Ключевой момент заключается в том, что внутри климатической повестки начался очевидный раскол. Это очень ярко проявилось на последних трех Конференциях ООН по изменению климата (COP), особенно на COP29 в Баку в этом году. На COP26 в Глазго в 2021 году во главу угла был поставлен климат и обязательный для всех, скорейший энергопереход - отказ от ископаемых источников энергии. В первую очередь от угля, а потом от нефти. В этом году на COP29 уже громко было слышно сторонников альтернативного мнения. Они, не отрицая климатические проблемы, говорили о первоочередной необходимости борьбы с энергетической бедностью, доступности энергоресурсов для всех стран, наполнения климатических фондов европейскими деньгами и бесплатной передаче технологий развивающимся странам.
Профессор Высшей школы бизнеса НИУ ВШЭ Михаил Аким также отмечает, что на COP29 в Баку группа нефтедобывающих стран выступила против любых формулировок относительно поэтапного отказа от ископаемого топлива, что, по сути, стало шагом назад от решения, принятого в предыдущем году.
"В результате никакого прогресса в деле перехода на новые источники энергии достигнуто не было. Самое главное, что, в отличие от декларации 2023 года, окончательный текст не повторил призыв к поэтапному отказу от ископаемого топлива, а также не включал никаких ссылок на сокращение субсидий и инвестиций в нефть и газ", - говорит он.
И, судя по итоговому решению, развитые страны пришли к выводу, что все климатические и другие срочные расходы просто не потянуть. Это привело к скандалу на церемонии закрытия СОР29, связанному с одобрением выделения минимум 300 млрд долл. в год развивающимся государствам на борьбу с изменением климата. С одной стороны, раньше было - 100 млрд долл. в год. С другой - страны отмечали, что и 300 млрд долл. недостаточно и эта сумма никак не соотносится с необходимым объемом средств для адаптации к изменению климата. Официальный представитель Индии Лила Нандан в своей речи указала и на процедурный инцидент - ей не дали вступить до принятия решения о финансировании, хотя и председатель, и секретариат были проинформированы.
"Инцидент указывает на отсутствие доверия, отсутствие сотрудничества по глобальному вопросу… Мы решительно возражаем против этих средств принятия решений… Сумма, которую предлагается мобилизовать, ужасно мала. Это мизерная сумма. Этот документ - не больше, чем оптическая иллюзия. По нашему мнению, это не поможет в решении масштабной проблемы, с которой мы все столкнулись", - сказала она.
Как отмечает профессор Высшей школы бизнеса НИУ ВШЭ Михаил Аким, цель в 300 миллиардов долл. на климатическое финансирование действительно слишком мала по сравнению с реальной потребностью, и программа определена на 10 лет, а за это время климатический кризис может значительно усилиться.
"Проблемой также является то, что соглашение не устанавливает четких целей относительно того, сколько климатического финансирования должно быть выделено конкретно на адаптацию или на борьбу с климатическими катастрофами, такими как наводнения, засухи и сильные ураганы. В то же время оно позволяет учитывать кредиты (которые, особенно для развивающихся стран могут быть крайне дорогими) и частные инвестиции как климатическое финансирование - по сути, это подмена понятий вместо реальной поддержки", - сказал он.
Помощник президента РФ, специальный представитель по вопросам климата Руслан Эдельгериев, возглавлявший российскую делегацию на COP29, на заседании в РСПП также говорил о неэффективности подхода ряда стран по усложнению требований к климатическим вопросам, начиная от бюрократизации процесса и заканчивая продвижением узкого спектра технологий, которые недоступны или невыгодны остальным участникам.
Что касается сокращения вливаний европейских компаний, то, по мнению начальника аналитического отдела инвесткомпании "Риком-Траст", к.э.н. Олега Абелева, в какой-то момент следовать климатической повестке было модно и выгодно с точки зрения оформления субсидий. Но сейчас цены на традиционные энергоносители невысоки, а окупаемость новых энергетических проектов на основе ВИЭ ставится под вопрос. Их сворачивают.
Это не означает, что вопросы энергетического перехода совсем уходят из мировой повестки, считает аналитик Института комплексных стратегических исследований Наталья Чуркина. Свое возвращение к ключевым для себя направлениям - добыче углеводородов - нефтегазовые гиганты объясняют растущими издержками на фоне инфляции, более высокого уровня ставок, сложностей в цепочках поставок и т.д. Но важно понимать, что многие решения в климатической повестке часто принимаются скорее по политическим, чем экономическим причинам.
По словам Чуркиной, климатическая повестка, с одной стороны, будет оставаться актуальной в Европе. С учетом разрыва энергетических связей с Россией и отказом некоторых стран от атомной энергетики, значимость возобновляемых ресурсов будет в ЕС нарастать. С другой стороны, риски для промышленности в Европе на фоне снижения доступности энергоресурсов все больше делают актуальным нахождение баланса между экономическими и климатическими задачами.
При этом, если говорить о России, то наш путь развития более близок, скорее, не к европейскому, а американскому. Мы не импортируем энергоресурсы, их достаточно в наших недрах. Мы можем производить необходимое нам количество энергии, фактически, без ограничений, на разных источниках, нужно лишь создавать мощности генерации. И мы можем экспортировать как сырье и продукты его переработки, так и чистую энергию. Все это не отменяет бережного отношения к окружающей среде, или, если угодно и нужно, принятия мер по противодействию климатическим изменениям и адаптации к ним. Россия активно работает и в глобальной климатической повестке: готовится программа по декарбонизации до 2030 года, обсуждаются вопросы введения цены на углерод, прирабатывается создание государственного учета выбросов парниковых газов. Но делать это мы можем постепенно, не нанося вред своей экономике и промышленности, и не снижая уровень и качество жизни населения.
