Председатель совета директоров СREON Group Фарес Кильзие
Неправомерные ограничения ЕС обернулись не только экспортными потерями российских производителей нефтегазохимии, но и глубоким кризисом традиционной бизнес-модели европейских переработчиков, опиравшихся на поставки промежуточного сырья из России.
Утрата доверия обернется дальнейшим усилением экономической конфронтации, которая станет стимулом для расширения экспортной инфраструктуры для вывоза продукции на Восток и технологической интеграции с поставщиками оборудования и инжиниринговых услуг из дружественных стран.
Ключевым событием 2022 г. для нефтегазохимической отрасли стали неправомерные ограничения Европейского союза (ЕС). Пятый пакет, опубликованный в апреле 2022 г., наложил запрет на импорт полимеров пропилена из России в ЕС, июльский седьмой пакет ввел ограничения на импорт ПВХ, а восьмой пакет, принятый в минувшем октябре, расширил этот список на несколько десятков видов продукции, в том числе метанола, первичных полимеров и пластмасс, минеральных удобрений и серной кислоты.
Утрата доверия
Ограничения стали основным одним из драйверов роста цен в мире, и особенно в ЕС. Например, индекс Plastixx, который агрегирует ассоциация Plastics Information Europe на основе стоимости основных видов пластмасс (ПЭНД, ВЭВД, полипропилен, ПВХ, ПЭТ и др.) в Западной Европе, по итогам неполных 12 месяцев 2022 г. достиг среднего уровня в 3 290 единиц, что выше аналогичного показателя для 2020 г. (1875 единиц) и 2021 г. (2975 единиц).
Однако не менее важным следствием стал удар по европейским переработчикам российских продуктов нефтегазохимии, которые, лишившись доступа к поставкам из РФ, теперь будут вынуждены перестраивать жизненно важную бизнес-модель, которая на сегодняшний день не просматривается, пишет rupec.ru.
Потери понесла и российская нефтегазохимическая отрасль, которая столкнулась с нарушениями всех правил ВТО и долгосрочных соглашений: сюда относится и отказ иностранных лицензиаров и инжиниринговых подрядчиков от уже подписанных контрактов на предоставление лицензий и услуг; и запреты на поставку оборудования; и неправомерные ограничения против российских компаний и физлиц; и уже упомянутые ограничения на поставку продукции на внешние рынки.
Профицит на внутреннем рынке
12-летний восходящий тренд химического комплекса (+6% за 2021 г., +5,4% за 2020 г., +5,6% в 2019 г.), принёсший с 2009 г. совокупный прирост почти 80%, вкупе с программой Минпромторга России по критическим направлениям импортозамещения до 2030 г. не оставляют сомнений в том, что потенциал дальнейшего развития отрасли крайне высок.
Однако вследствие текущего стресс-теста, экспорт химической продукции из России в страны дальнего зарубежья за январь-сентябрь 2022 г. сократился на 25%, а производство – на 3,2%, согласно оценке CREON Group.
Сильнее всего «просели» такие экспортоориентированные отрасли, как производство аммиака (-14% за первые девять месяцев 2022 г.), минеральных удобрений (-10%), синтетических каучуков (-9%), химических волокон (-8,3%), пластмасс в первичных формах (-6,5%) и лакокрасочных материалов (-6%).
В результате на внутреннем рынке образовался продуктовый профицит, который, впрочем, даже с учетом утраты доверия с потребителями из США и стран ЕС, поэтапно ликвидируется за счет диверсификации поставок через дружественные страны.
Четыре шага к росту
Первый шаг на этом пути – форсированное развитие инфраструктуры для экспорта именно на Восток. На сегодняшний день отраслевой грузопоток составляет 70 млн т в год, а к 2025 г., по оценке CREON Group, он превысит 150 млн т в год.
Чтобы обеспечить вывоз продукцию в АТР, необходимо продолжать наращивать мощность Восточного полигона (включая модернизацию мостовых и погранпереходов, складских и логистических комплексов, а также подвижного состава), начинать регулярные контейнерные перевозки по Северному морскому пути (СМП) и наращивать автомобильные перевозки по транснациональному коридору от Санкт-Петербурга до Владивостока.
Второй шаг, неразрывно связанный с первым, – модернизация портовой инфраструктуры, дефицит которой является одним из сдерживающих факторов для российских экспортеров метанола, которые до неправомерных ограничений были вынуждены использовать преимущественно финские порты.
То же самое касается и сегмента минеральных удобрений: полное отсутствие инфраструктуры для обработки опасных минеральных удобрений стало особо ощутимым на фоне утраты доступа к портам Прибалтики: по оценке CREON Group, экспорт минеральных удобрений из России по итогам 2022 г. снизится на 17%, что однозначно повлияет на мировой баланс продовольствия в течение следующих двух лет.
Третий шаг связан с косвенным субсидированием угольной отрасли, которое снижает доступность Восточного полигона для производителей нефтехимии и минеральных удобрений.
Если доходная ставка РЖД при экспорте угля в 2021 г. составляла 195 копеек за 10 тонно-километров, то при экспорте минеральных удобрений – 536 коп./10 т-км, а при экспорте химикатов и соды – 767 коп./10 т-км. Постепенное выравнивание доходных ставок облегчит доступ к инфраструктуре БАМа и Транссиба для грузоотправителей высокомаржинальных химических продуктов.
Последний, по списку, но не по значению шаг – это оперативное создание научно-технологического задела с дружественными странами для удешевления стоимости оборудования и инжиниринговых услуг. Российская нефтегазохимия ранее преимущественно опиралась на необоснованно дорогие западные технологии и инжиниринг (в некоторых случаях стоимость 1 человеко-часа доходила до €585).
Однако в реальности субподрядчиками большинства европейских технологий выступали компании, расположенные в дружественных странах, таких как Индия, Китай и некоторые другие страны АТР. Достижение плановой технологической интеграции с компаниями из этих стран должно стать приоритетной задачей российского бизнеса и регуляторов.
