Россия, вопреки многочисленным ограничениям и рестрикциям, сохраняет ведущие позиции по производству и экспорту энергоносителей. Ее не удается выкинуть с глобального рынка, что само по себе привело бы к тяжелым последствиям, описанным в шоковых сценариях мировых аналитических агентств. Помимо санкций, на отдельные отрасли топливно-энергетического комплекса (ТЭК) страны давят негативная конъюнктура и сложившиеся реалии в национальной экономике, включая очень дорогое заемное финансирование. О том, как Россия намерена справляться с этими трудностями, о растущей роли БРИКС и новом плане ГОЭЛРО рассказал «Эксперту» министр энергетики Сергей Цивилёв.
— В этом году тема Российской энергетической недели (РЭН-2025), которая пройдет в Москве в середине октября, — «Создавая энергетику будущего вместе». Все более тесными в этой сфере становятся взаимоотношения стран БРИКС. Как, на ваш взгляд, БРИКС сегодня меняет облик мирового энергорынка как производитель и как потребитель энергоресурсов?
— На РЭН в этом году мы будем говорить об энергетике будущего и как эту энергетику строить вместе с дружественными странами. Мы участвуем и в БРИКС, и в ШОС и других объединениях. И везде выходим с одной и той же повесткой: продолжаем исполнять поручения президента Владимира Владимировича Путина о формировании нового мирового порядка, основанного на взаимном доверии, уважении и взаимной выгоде.
Страны БРИКС — это, наверное, наиболее динамично развивающиеся страны в мировой экономике. Они производят и потребляют три четверти всего угля и около 40% природного газа. С расширением объединения в 2024 году возросла роль БРИКС на мировом нефтяном рынке — уже более 40% мировой добычи нефти и около 40% потребления нефтепродуктов приходится на страны объединения.
Россия прикладывает много усилий для укрепления и развития энергетического диалога в рамках БРИКС. К слову, энергетический диалог БРИКС отмечает в этом году десятилетний юбилей. Важно продвижение сотрудничества для укрепления технологического суверенитета наших стран, расширения практики расчетов в нацвалютах при торговле энергоресурсами. Со многими из стран БРИКС Россия уже перешла на такую практику.
В перспективе важно создание единой энергостратегии БРИКС, которая поможет объединению наращивать свое влияние на глобальной мировой арене и продвигать свое видение справедливого и равноправного энергетического сотрудничества.
— Вектор международного взаимодействия нашей страны сейчас активно смещается не только в сторону Азии, но и Африки. Чем она интересна России?
— Африка — динамично развивающийся регион с быстро растущей экономикой. Население континента за последние 30 лет удвоилось. Согласно прогнозу ООН, к 2050 году каждый четвертый человек на планете будет жителем Африканского континента. Страны Африки держат курс на масштабную индустриализацию, что в совокупности с ростом численности населения создает потребность в энергообеспечении такого роста. Соответственно, будет расти и потребление первичных источников энергии: угля, нефти, газа. Сегодня общий объем мощностей по выработке электроэнергии в Африке составляет порядка 253 ГВт.
— То есть объем установленных мощностей в Африке сегодня меньше, чем в России?
— Да, при этом по численности населения РФ и Африканский континент несопоставимы. Для Африки один из главных вопросов — расширение доступа к электричеству, и там это очень серьезная проблема.
— Какие еще есть точки для сотрудничества России и Африки, помимо электроэнергетики?
— Российские компании ТЭКа ведут активную деятельность на африканском рынке и готовы сотрудничать с партнерами по широкому спектру направлений, в том числе по освоению недр, в сфере поставок оборудования для традиционной и возобновляемой энергетики, оказания инжиниринговых услуг и проч.
В прошлом году было подписано межправительственное соглашение с Республикой Конго о строительстве нефтепродуктопровода, которое уже в стадии реализации.
Помимо этого, мы расширяем взаимодействие по линии межправительственных комиссий, число которых растет. В этом году по решению нашего президента я возглавил межправкомиссию с Республикой Мали и в июле провел ее первое заседание в ходе моего визита в государства Сахеля (созданный в сентябре 2023 года межгосударственный альянс Нигера, Буркина-Фасо и Мали). До конца года рассчитываем на завершение создания межправкомиссий с Буркина-Фасо и Нигером.
Мы договорились с министрами энергетики стран Сахеля о расширении сотрудничества. При этом мы не ограничиваемся сферой ТЭКа, а рассматриваем весь комплекс мер, направленный на сбалансированное и эффективное развитие экономики африканских стран. В частности, есть возможность реализовывать совместные проекты, дающие эффект сразу для нескольких стран, — это совместное использование портов, строительство железных дорог, аффинажных заводов и проч.
В частности, сейчас мы готовим модель инженерных классов для африканских стран, где базовыми предметами станут математика, физика, информатика. Эту модель предложим на РЭН-2025 также и министрам энергетики стран БРИКС, чтобы в перспективе подготовить большую команду инженеров в дружественных странах. В перспективе инженеры из стран Африки и БРИКС смогут участвовать и в проектах на территории России.
Кроме того, мы видим усталость континента от колониальных и неоколониальных практик некоторых государств. Россия продвигает иные подходы, основанные на концепции энергетической справедливости, что находит широкий отклик среди моих африканских коллег и населения Африки. Будем совместно с партнерами выстраивать энергетический и технологический суверенитет.
— Как вы оцениваете перспективы сотрудничества с крупнейшими потребителями российских энергоресурсов — Китаем и Индией?
— Мы активно работаем с обеими странами. Тяжелейший момент — ввод США дополнительных пошлин против Индии с тем, чтобы страна отказалась от использования российской нефти. Но она не отказалась. При этом в 2024 году Индия стала одним из крупнейших импортеров российской нефти, руководствуясь принципом взаимной выгоды и свободы выбора. Обсуждается перспектива использования Севморпути для поставок энергоресурсов (нефти, угля, СПГ) в Индию. Напомню также, что Россия участвует в строительстве крупнейшей индийской АЭС «Куданкулам» и планирует новые проекты в области мирного атома.
Китай — наш давний партнер. Эффективно реализуется проект экспортного газопровода «Сила Сибири», который в декабре прошлого года вышел на суточный объем поставок в годовом выражении, соответствующий 38 млрд куб. м. Как вы знаете, теперь достигнуты договоренности об увеличении поставок по «Силе Сибири», строится инфраструктура для «дальневосточного» маршрута поставок газа, который заработает в 2027 году. Одновременно с этим в рамках встречи лидеров ШОС в Китае в начале сентября был подписан обязывающий меморандум о строительстве газопровода «Сила Сибири-2» и транзитного газопровода через территорию Монголии.
— Есть ли понимание, по какой цене будет продаваться газ в рамках этого проекта?
— Это вопрос хозяйствующих субъектов, то есть коммерческие договоренности «Газпрома» с китайской CNPC, логичнее его адресовать им. Отмечу, что Россия также планирует наращивать поставки не только трубопроводного, но и сжиженного природного газа в Китай, особенно с проектов «Арктик СПГ-2» и «Сахалин-2». Здесь у нас очень серьезное совместное продвижение идет. Поэтому перспективы сотрудничества в энергетической сфере у России с Индией и Китаем очень хорошие.
В том числе проведена большая работа для перехода на взаиморасчеты между странами в национальных валютах.
— В каких пропорциях сейчас идут расчеты?
— Это динамичный процесс, постоянно идет увеличение в сторону платежей в нацвалютах. Например, «Газпром» сейчас получает оплату за газ в пропорции 50 на 50 — в рублях и юанях.
— На полях Восточного экономического форума в сентябре Владимир Путин провел совещание по развитию ТЭК Дальнего Востока, особое внимание уделялось электроэнергетике. Какие задачи поставлены перед Минэнерго по развитию энергосистемы ДФО?
— Дальний Восток показывает наиболее высокие темпы роста спроса на электроэнергию в России. На совещании рассматривался весь комплекс вопросов развития энергетики Дальнего Востока: строительство новой генерации (атомной, угольной, газовой, гидро, ВИЭ) и электросетей. На Дальнем Востоке нужно учитывать особенности региона — большую территорию и наличие технически изолированных районов: Сахалин, Магаданская область, Чукотка, Камчатка, север Якутии.
Поэтому Минэнерго России приступило к актуализации топливно-энергетических балансов (ТЭБ) каждого дальневосточного региона. ДФО стал пилотным макрорегионом, где план перспективного развития энергетики будет составляться исходя из расчетов ТЭБов. До конца сентября мы должны по Дальнему Востоку их актуализировать. В дальнейшем такой подход будет распространен на все субъекты Российской Федерации.
Важно с учетом особенностей развития каждого региона ДФО определиться в ТЭБах с первичными источниками энергии. Россия уникальная страна — она обладает всеми видами первичной энергии: газ, уголь, гидропотенциал, геотермальные ресурсы, солнце, ветер и т. д. И для каждого региона нужна своя надежная, экономически эффективная система использования первичных источников.
Президентом России поставлены и другие ключевые задачи. Например, обеспечить энергетические стройки Дальнего Востока проектным финансированием на льготных условиях. Планируется постепенно перейти на продажу электроэнергии ГЭС по свободным ценам. Это позволит сформировать у гидрогенерирующих компаний дополнительные источники доходов. В целом необходимо выработать механизм для возврата инвестиций при строительстве ГЭС и обеспечить безубыточность деятельности сетевых активов.
— Крупнейшая генкомпания ДФО — «РусГидро». Какие решения приняты на совещании у президента для ее поддержки?
— Во-первых, оставить дивиденды «РусГидро» для решения задач по строительству новой генерации. Также речь шла о продлении дальневосточной «надбавки» до 2035 года. Но 50% от этой «надбавки» должно направляться на программы развития энергетики в изолированных территориях ДФО. Это даст возможность «РусГидро» (является крупнейшей сетевой компанией в регионе) обновить электросети на этих территориях.
— Стратегические документы предусматривают колоссальные темпы строительства новой генерации — более 5 ГВт ежегодно до 2042 года. Как будет обеспечиваться их ввод и поможет ли новый закон об электроэнергетике, анонсированный вами ранее?
— Перед нами стоит масштабная задача — по сути, строительство новой системы электроэнергетики России. И она сопоставима с задачами ГОЭЛРО (госкомиссия, разработавшая масштабный план электрификации страны) в Советском Союзе. Мы изучаем этот опыт и берем оттуда самое лучшее, одновременно анализируем законодательство, которое у нас работает сейчас, и совершенствуем нормативно-правовую базу для привлечения новых инвестиций. Надеемся закончить эту работу в текущем году, чтобы уже с 1 января 2026 года приступить к строительству новой генерации и сетей с учетом новых подходов.
До 2042 года нам предстоит ввести порядка 88 ГВт различной генерации из которой 35 ГВт — тепловая. Это позволит обеспечить растущее потребление, которое составит порядка 20% к этому сроку. Без изменения текущих консервативных подходов к расширению энергомощностей эту задачу выполнить невозможно. Поэтому мы предлагаем ввести новые базовые механизмы развития электроэнергетики.
В их числе централизованное проектное заемное финансирование энергостроек на льготных условиях с привлечением как государственных средств, так и средств инвесторов, заинтересованных в такой инфраструктуре. За это должен отвечать государственный финансовый специализированный институт развития. Помимо этого, считаем нужным развивать энергоинфраструктуру по принципу площадок или кластеров, то есть как некий сервис, предоставляемый государству и крупным инвесторам.
Для выполнения этих функций министерство предлагает создать публично-правовую компанию (ППК). Повысить эффективность строительства ГЭС можно через определение единого госзаказчика, который будет решать сложный комплекс вопросов по созданию гидротехнических сооружений и водохранилищ. Это также должно войти в задачи ППК. Кроме того, она должна будет отвечать за централизованное материально-техническое обеспечение строек энергообъектов, синхронизацию схем развития электроэнергетики, тепла, угольной и газовой промышленности, подготовку площадок под строительство, обеспечение оборудованием и проч. На базе ППК будут формироваться единые требований к стандартам и технологиям, обеспечиваться типизация проектных и ценовых решений.
— Что еще будет в новом законопроекте?
— Важным элементом нового закона станет механизм управления спросом на электроэнергию и мощность в дефицитных районах до момента строительства необходимой генерации. Это и оплачиваемое добровольное снижение потребления, и присоединение новых потребителей по четвертой категории надежности. Дело в том, что пока мы придерживаемся модели отстающего удовлетворения спроса на электроэнергию и мощность с задержкой в среднем в два-три года. Показательно, что текущие дефициты в разных частях страны достигли суммарно величины в 25 ГВт. Поэтому без перехода к проактивной модели развития энергетики экономика нашей страны начнет стагнировать, своевременно не получив необходимых энергетических мощностей.
— Ранее речь шла также об активном использовании систем накопления энергии для повышения устойчивости энергосистемы.
— Да, накопители будут использоваться по всей стране. Сейчас реализуется пилотный проект на территории Крыма и юга России. Им занимаются «Россети». Срок окончания «пилота» — лето следующего года. Общая мощность накопителей составит 350 МВт — 100 МВт в Крыму и 250 МВт на юге. Накопители будут ставить прямо на территории объектов «Россетей». Далее этот опыт будет детально проанализирован, чтобы масштабировать его и на другие регионы.
— В одном из недавних интервью вы говорили, что к РЭН-2025 будет готова цифровая модель управления стоимостью киловатт-часа (кВт•ч). Как она будет работать?
— Параметрическая модель управления стоимостью электроэнергии и мощности — это математическая раскладка стоимости 1 кВт•ч как конечного продукта. Сейчас мы оцифровываем ее совместно со Сбербанком. Составляющие цены — капзатраты, стоимость ремонтов, топливная и логистическая составляющие, оплата труда, фискальные и нефискальные платежи и проч. В общем все то, что в итоге оплачивает потребитель.
Наша задача — через эту модель найти пути эффективного влияния на составляющие конечной стоимости электроэнергии для их оптимизации, чтобы сделать конечную цену киловатт-часа максимально доступной на всем жизненном цикле энергообъекта — сейчас и в будущем. Мы не имеем права передать нашим детям и внукам дорогую электрогенерацию.
— Как будет работать институт для финансирования проектов в электроэнергетике?
— Текущего инвестиционного потенциала электроэнергетики недостаточно для того, чтобы эффективно строить энергообъекты. Заемное финансирование по текущим ставкам увеличивает финансовую нагрузку на потребителей и дестабилизирует финансовое состояние энергокомпаний. Именно поэтому отрасли необходим внешний капитал в качестве драйвера энергостроек, чтобы отрасль сконцентрировалась на создании объектов, а не на устранении кассовых разрывов. Эту задачу и должен решить отраслевой финансовый институт развития, основной функцией которого станет льготное кредитование, проектное банковское кредитование, привлечение средств через инфраструктурные облигации. А также привлечение целевого финансирования от якорных потребителей и казначейских инфраструктурных кредитов.
— То есть вы являетесь сторонником проактивной позиции государства в качестве регулятора?
— Наша цель — найти баланс между госрегулированием и рыночными механизмами. К сожалению, рыночные механизмы в чистом виде оказываются несостоятельны, когда требуются оперативные меры по устранению дефицитов и снижению аварийности. Не говоря уже об опережающем развитии энергетической инфраструктуры.
— Нефтяники называют себя донорами российского бюджета. Как вы оцениваете текущее положение нефтекомпаний и налоговый режим — позволяет ли он выполнять стоящие перед отраслью задачи?
— Нефтяная отрасль не только основной донор российского бюджета, но и мощный драйвер инвестиционного развития смежных отраслей. А вопрос о текущем положении нефтекомпаний и параметрах налогового режима напрямую связан с решением стратегических задач по обеспечению добычи и сохранению ведущих позиций России на мировом рынке. Именно здесь важна роль налоговых стимулов и общей фискальной нагрузки на отрасль.
При этом Энергостратегия России предусматривает, что к 2030 году добыча нефти достигнет 540 млн тонн в год, что потребует вовлечения в разработку значительных объемов ТРИЗ. В связи с этим, конечно, необходима донастройка налогового режима. Минэнерго совместно с Минфином сейчас активно работают над тем, чтобы найти сбалансированное решение по стимулированию разработки отдельных категорий запасов. В этом плане высокую эффективность показала система НДД (налога на дополнительный доход). Поэтому важно продолжить работу как по донастройке НДД, так и по поиску новых мер налоговой и неналоговой поддержки нефтекомпаний.
— Как вы оцениваете последние предложения по изменению условий выплаты демпфера?
— Минэнерго поддерживает увеличение границы превышения базовых цен для получения топливного демпфера по бензину. Это гарантирует получение демпфера по бензину за август и сентябрь, что позволит сохранить экономические механизмы обеспечения рентабельности нефтепереработки и стабилизации цен на внутреннем рынке.
— СМИ сообщали о сложностях с обеспечением моторным топливом в ряде регионов, в том числе на Дальнем Востоке. Действительно ли это серьезная проблема или она медийно преувеличена?
— Сложившаяся система обеспечения моторным топливом достаточно надежна — она полностью закрывает потребности внутреннего рынка. В части ДФО: там работают два НПЗ — в Комсомольске-на-Амуре и в Хабаровске. Нефтяные компании рассматривают возможность строительства еще одного НПЗ на Дальнем Востоке, а также обсуждают модернизацию действующих заводов, чтобы увеличить их мощности. В свою очередь, Минэнерго готово включиться в эту работу, в частности проработать механизмы экономической поддержки.
— Сложная ситуация сложилась в последний год у угольщиков. Как вы считаете, нужна ли в России целостная программа поддержки этой отрасли или можно ограничиться уже принятыми точечными мерами?
— Минэнерго разработало программу структурного развития и повышения эффективности угольной отрасли до 2030 года, которая была утверждена правительством в мае. Она среди прочего предусматривает системный и адресный подход для предоставления мер господдержки, а также гарантирует сохранение определенного уровня занятости, модернизацию и техперевооружение предприятий, повышение производительности труда, переобучение кадров. Также Минэнерго сейчас актуализирует программу развития угольной промышленности до 2050 года. Хочу подчеркнуть, что в 2025 году объемы добычи угля в стране остаются примерно на уровне прошлого года.
— Как в целом, на ваш взгляд, должна измениться российская угольная отрасль в связи с вызовами последних лет?
— Наша угольная промышленность остается экспортно ориентированной, а спрос на внешних рынках на ее продукцию — высоким. Мировая конъюнктура задала тренд на смещение добычи угля в восточные регионы России, расположенные ближе к ключевым рынкам сбыта в Азиатско-Тихоокеанском регионе. Но очевидно, что и конкуренция между угледобывающими странами будет усиливаться.
Ключевые изменения угольной отрасли, которые будут происходить в ближайшие годы, — уменьшение числа неэффективных производств, повышение качества продукции, продолжение смещения центров добычи на Восток, консолидация угольных мощностей и их вертикальная интеграция с логистикой. Также будут расти объемы поставок на внутренний рынок.
